Гибель народов - обычное явление в истории. Где Древний Египет, Ассирия, Рим? Погибли, канули в Лету. Почему? Ведь это были великие и славные народы.
Но, может быть, гибель народов неизбежна - это закон природы? Так думает Л. Н. Гумилёв. Он даже дал срок существования народа - 1200 лет. Но вот индийский и китайский народы существуют уже более 5000 лет и, похоже, исчезать не собираются. Правда, в их истории были периоды взлётов и падений, иногда они доходили до полного ничтожества. Но, тем не менее, возрождались <как феникс из пепла> и снова, и снова достигали величия.
Очевидно, что существующие теории не дают объяснения этим явлениям. К сегодняшнему дню дальше всех в объяснении феномена народов подошёл Л. Н. Гумилёв [1]. Существование народов он считает имманентным биологическим законом, присущим человеку как биологическому виду: муравьи живут муравейниками, волки - стаями, люди - народами. Возникновение народов объясняет взрывами пассионарности, гибель - её иссяканием, "срабатыванием" в процессе жизни народа. Откуда же берётся пассионарность? По Гумилёву - из космоса.
Её появление непредсказуемо, её утрата неизбежна. Таким образом, процесс образования и гибели народов он считает природным процессом, объективным в смысле независимости от воли и сознания людей, непредсказуемым и неуправляемым.
Европейская философия и базирующийся на ней марксизм вообще народов не видят. Вместо них они видят нации – пережиток феодализма, а жизнь народов при этом, естественно, оставляют на произвол и искусство практиков.
Крах социалистического строя в нашей стране и последовавший за ним развал и деградация сделали очевидной недостаточность марксистской теории, которая не могла предсказать эти явления, вообще не могла объяснить «возвратного» движения общества от социализма к мафиозному феодализму, разновидность которого у нас, по-видимому, устанавливается. И остро стал вопрос: почему же это произошло?
Ситуация может проясниться, если посмотреть на народ как на информационную систему, понять её структурно-функциональную организацию и разобраться в присущих ей внутренних противоречиях. Мы уже касались данной темы в очерке «Народ и люди» (Часть первая).
Информационные системы имеют иерархическую структуру, включающую нужное число функциональных ветвей или подсистем, которые разбиты на необходимое число уровней иерархии. Главными противоречиями в таких системах являются противоречия между «целым» и его «частями» как в пределах всей системы, так и в каждой её подсистеме. Когда речь идёт о народах, то это противоречия между «централизмом», «государственностью», «народностью» и – «удельными», «местническими» тенденциями (слово «местнический» здесь употреблено в этимологическом смысле – от слова «место», а не в значении правила занятия должностей в Московской Руси).
Целое, всю иерархию, воспринимает верхний уровень управления: вождь, царь, император, фараон, генеральный секретарь и т. п. Он же и отвечает за эту целостность, заботится о ней. А также – о благе народа, так как целостность (в тех рамках, которые позволяет способ производства) для народа всегда лучше дезинтеграции. Уровни, находящиеся ниже, состоят уже из нескольких элементов: начальников функциональных или территориальных подсистем. В поле зрения каждого из них содержится уже не вся пирамида народа, а лишь его подсистема, о процветании и благополучии которой он и должен заботится. Отсюда – совершенно естественное стремление многих начальников улучшить положение «своей» подсистемы не только за счёт лучшей и более грамотной организации её работы (это делает каждый грамотный и ответственный начальник), но и за счёт неподчинённого им и более или менее необозримого для них «целого». Это и есть проявление «удельных», «местнических» тенденций, которые таким образом неизбежно вступают в противоречие с общенародными интересами. Существенно, что старания «удельных» начальников (министров и т. п.) улучшить ситуацию в своих «уделах» за счёт целого могут быть совсем не эгоистическими, а искренними и бескорыстными; более того – многие именно так понимают свой долг.
Яркий пример в этом плане представляло собой министерство гидромелиорации СССР. Министр его, некто Васильев, «пробил» грандиозные проекты каналов: Каракумского, Волго-Донского, проект поворота северных рек в Каспийское море (но оно вдруг, вопреки всем предсказаниям, стало подниматься!). Все эти проекты требовали гигантских землеройных работ. На них отпускались соответствующие деньги, которые принесли бы гораздо больше пользы в других отраслях хозяйства, здравоохранения, культуры.
Другой пример: министерство радиопромышленности. Его учредили для развития у нас вычислительной техники. В то время мы были на десять лет впереди Америки – благодаря созданной Академией Наук ЭВМ БЭСМ. Но серийный выпуск этих машин требовал разработки всей технологии их изготовления. Это было трудно и грозило осложнениями. Руководители министерства пошли по более простому (?) пути: купили у американцев готовую технологию их – уже устаревших! – машин, которые и стали выпускаться под маркой ЕС. Министерство упростило жизнь себе – в результате мы сделали «рывок назад» на двадцать лет, сразу отстав от Америки на десять. А сейчас американцы переходят на структуру, которая была разработана для БЭСМ.
Так плохо обстоит дело, когда берут верх местнические тенденции – даже если мотивы действий вполне альтруистические. Когда же вступают в силу мотивы эгоистические – дело народа становится совсем плохим. Н. С. Хрущёв ввёл для народного хозяйства критерий прибыли. Казалось бы, ну что в этом плохого? Заработал больше – больше получил. Однако развиваемое этим критерием своекорыстие явилось – и это очевидно – одной из главных причин «удельного» развала страны в Перестройке.
Что же может противостоять «удельным» тенденциям? Только способность людей видеть «целое», всю пирамиду организации народа – это во‑первых и, во-вторых, руководствоваться в своих устремлениях интересами этого целого. Другими словами: только высокий уровень общественного сознания.
Эти рассуждения приводят к выводу, что многие начальники всех уровней в силу своего положения неизбежно отстаивают местнические тенденции – противостоящие интересам «целого», то есть народа – и тем самым становятся (большей частью совсем того не желая) главными врагами народа, противостоящими его целостности, стремящимися к его распаду. Когда же их устремления принимают эгоистический характер, они превращаются в сознательных врагов народа, поскольку начинают уже бороться с «целым», то есть с центральным правительством и с народом, во имя своих «удельных» интересов. Логика этой борьбы сразу же толкает их на союз друг с другом и – с врагами внешними (а на кого ещё они могут опереться?).
Видимо, момент превращения «альтруистического» местничества в «эгоистическое» легче всего диагностировать именно по этому явлению – обращению начальства всех рангов к внешним врагам за авторитетом (в их достижениях), поддержкой и помощью, а также по развертыванию ими критики своих народных основ и их отрицанию. После этого судьбу народа можно считать конченной – распад его предрешён и является лишь делом времени. Так, чтобы свалить Советский Союз, потребовалось около 30 лет от Хрущёва до Горбачёва. Эти годы были заполнены интенсивной работой по «размыву» основ народного сознания на всех фронтах идеологии и хозяйства.
Гибнет ли народ после такого краха окончательно или может восстановиться, зависит от многих факторов: от его внутренних сил, крепости его культуры, её философской обоснованности, от убедительности и ясности её формулировок, а также от географической изолированности народа, которая даёт время для внутренней «инкубационной» работы сознания народа по возрождению основ культуры.
Русский народ довольно быстро справился с кризисом Смутного времени, который был вызван боярской «демократией» [2], что, по-видимому, можно объяснить высоким уровнем общественного сознания в то время (Иван Сусанин, Минин и Пожарский). А для преодоления последствий Петровских «реформ», развившихся в екатерининское барство, ему потребовалось около 200 лет. Впрочем, и Гражданская война, и Перестройка являются прямым продолжением этих «реформ».
Сможем ли мы справиться с Перестройкой? По-видимому, да – если вмешательство Запада оставит нам время. Об этом говорит рост сопротивления народа, к которому власти вынуждены прислушиваться и прилаживаться. В Китае периоды переосмысления, возрождения «правильного» народного сознания занимали 200-400 лет, после чего появлялись герои, проводившие его в жизнь и возрождавшие страну. Благо, что географическая изолированность страны давала время для этого.
Авторское отступление (В. В. Бугровский). Здесь уместно рассказать «байку» о Гайдаре. Я привожу её в том виде, в каком услышал, не беря на себя ответственности за её правильность. Когда Е. Гайдар сделался премьером, директор одного из крупных химических комбинатов, Воскресенского, написал список из 19 реформ, от которых страна должна была процвести, и стал пробиваться к нему на приём. Пробивался два месяца, пробился и положил Гайдару на стол свой список. Тот посмотрел, отодвинул и сказал:
«Я даже читать его не буду. Я жёстко выполняю рекомендации Международного валютного фонда. Они состоят из четырёх пунктов:
1) ликвидировать полностью нашу промышленность как нерентабельную;
2) частично реанимировать только добывающую промышленност ь и только в тех размерах, какие нужны Западу;
3) отдать всё в частные руки;
4) продать землю».
Бедняга директор ошалел от этого «плана» и возразил Гайдару, что при таком раскладе половина народа останется безработной, и никакое правительство в такой ситуации не удержится у власти. Гайдар ответил, что без работы останется не половина народа, а больше – 100 миллионов. И именно на это число надо сократить население страны. Даже Гитлер таких планов перед собой в отношении нашей страны не ставил!
Эта «байка» наглядно иллюстрирует тезис о том, что главные враги народа – его собственные начальники, особенно ставшие на эгоистические позиции. С эгоистическими местническими тенденциями своего начальства народу надо бороться всеми силами – и всегда помнить о 3-х важных моментах:
1) эта борьба никогда не должна прекращаться;
2) эта борьба должна вестись на всех фронтах (культура, общественная и государственная жизнь, хозяйство), и главным её фронтом является духовная сфера – идеология, культура;
3) враги внутренние быстро смыкаются с врагами внешними, к чему их толкает логика борьбы: к кому ещё они могут обратиться за помощью, если борются с превосходящей силой – с народом!
Удельнические устремления начальства умеряются в тяжёлые времена. Так было, например, во время Великой Отечественной Войны – тогда необходимость сплочения народа была очевидна. В благополучные времена удельные тенденции оживают и набирают силу: кажется, что острой необходимости в единстве нет, и можно позволить себе расслабиться и «пожить для себя». Сталин дал этому марксистскую трактовку в тезисе об обострении классовой борьбы по мере развития социализма. Тот факт, что разбираемое явление никакого отношения к классовой борьбе не имеет (оно обусловлено не порождающими классы производственными отношениями, а совсем другим явлением: структурными противоречиями, вытекающими из организации народа), не умаляет гениальности Иосифа Виссарионовича, сумевшего увидеть само явление и найти способы борьбы с ним (хотя, быть может, и не совсем удачные).
Поскольку бороться с эгоистическими тенденциями своего начальства народу приходится руками того же начальства, то ситуация оказывается очень сложной. Помочь здесь может только очень высокий уровень общественного сознания народа, о котором он должен всемерно заботиться.
Изложенные здесь соображения представляются настолько очевидными, что непонятно, как они не пришли на ум социальным теоретикам «всех времён и народов»: ведь именно этими вопросами большею частью и занимались практики всю историю человечества (стоит вспомнить Гаруна Аль Рашида).
Все выдающиеся деятели Русского государства так или иначе боролись с «удельщиной». А если не боролись или не могли с ней справиться, то «удельщина» сваливала государство. Киевская Русь поднималась, когда центральному правительству удавалось обуздать удельных князей – Владимир, Ярослав, Андрей Боголюбский. Ивану Калите – первому собирателю Руси – пришлось привести из Орды татарскую рать и «положить землю Русскую пусту», как сказано в летописи, чтобы подавить смуту, поднятую тверскими князьями против Москвы [7]. Иван Третий – объединитель Руси – этим главным образом и занимался [3]. Он покорил Новгород, расправился с новгородской боярской вольницей, тянувшейся к немцам (а кто ещё мог защитить их от Москвы?). Он «поймал и посадил в погреб» своего брата Андрея Углицкого, где тот вскоре и умер. А удел его забрал в казну. Когда же митрополит стал просить за Андрея, указывая на его невиновность, Иван отвечал, что ему самому до слёз жалко брата, но отпустить его он не может, так как даже не он сам, а дети его будут «искать престол под моими детьми», стакнутся с поляками и татарами, и «кровь христианская будет литься по Руси». Очевидно, что здесь имела место не личная вражда или борьба за власть, а именно борьба Ивана Третьего с удельными тенденциями, в результате которой «ошелом-лённая Европа» увидела (по словам Маркса) у своих восточных границ вместо сонма ничтожных уделов могучее и процветающее государство.
Иван Четвёртый прославился своими зверствами в борьбе с боярским «местничеством», цветисто расписанными Карамзиным (которому для оправдания чудовищности петровских реформ надо было покрасить чёрным цветом всё допетровское) [4]. Эти зверства – следствие его слабости – затемнили в глазах современников и потомков смысл борьбы с «удельными» тенденциями боярства – борьбы, которая у Ивана Третьего была ими (и историей) принята и оправдана: ведь «Грозным» современники нарекли именно деда, а не внука – более в похвалу, нежели в осуждение, как замечает… тот же Карамзин.
Сменивший Ивана IV Борис Годунов не сумел справиться с «местническими» устремлениями боярства, которые и привели после его смерти к Смутному времени.
Прямое вмешательство народа под водительством Минина и Пожарского, «спасителей Отечества», как о них сказано на памятнике им в Москве, вернуло стране царя – защитника народа и окоротителя боярства. При Михаиле Романове страна залечивала нанесённые Смутным временем раны. А уже в следующее царствование – при Алексее Михайловиче – Россия расцвела. Вся Северная Азия до Тихого океана (Сибирь и Дальний Восток) мирно присоединилась к России, что сразу сделало её великой державой. Было достигнуто равновесие между царской администрацией и местным самоуправлением.
Дореволюционный историк Л. Н. Тихомиров писал о благоденствии страны при Алексее Михайловиче: на каждого едока в средней крестьянской семье приходилось в день по отбивной. Народ был поголовно грамотным. Полным ходом шли реформы промышленности и армии, которые позже были приписаны Петру I [2], осуществившему их, кстати, лишь частично. И в то же время летописи полны жалоб народа на растущее засилье бюрократии.
Антибоярское движение народа вылилось в Раскол, подавление которого правительством имело тягчайшие последствия для нашей страны: она лишилась духовной и нравственной опоры и руководства в лице церкви. Последующая история говорит о том, что Алексею Михайловичу следовало бы принять сторону раскольников, а не своей бюрократии.
Местнические тенденции дворянства нашли полный разворот при Петре I и Екатерине II. Народ был обращён в рабство (до Петра рабства у нас никогда не было!). Казённые земли, с таким трудом «собиравшиеся» от Ивана Калиты, были розданы в частные руки – людям, попавшим «в случай». Вся жизнь страны была направлена на ублажение бар. Роскошные поместья (Архангельское, Кусково и др.), тысячные дворни – непроизводственное население, именно обслуга, псарни, конюшни, крепостные театры. Это были мрачнейшие времена, слабое отражение которых можно найти, например, у Пушкина (Дубровский) или Мельникова-Печерского. Поражаешься мужеству патриотов подобных Г. Р. Державину, которые продолжали бороться за Великую Россию в тяжких условиях засилья орловых и потёмкиных [5].
Русскому народу во главе с самодержавием потребовалось полтора столетия, чтобы преодолеть это засилье барства и освободить крестьян. Лишённое своего положения Указом 1861 года, дворянство не сдалось, а повело войну с царём и народом. Царей одного за другим убивали; наконец в 1917 году удалось ликвидировать сам институт самодержавия и развалить страну. «Батько» Махно объявил «самостийность» Украины, отпали Молдавия, Финляндия, Средняя Азия. Керенский «до победного конца» продолжал Первую мировую войну (зачем эта внутриевропейская война была нужна нам?)
Но тут возмутился народ, и началась Гражданская война. Даже самый поверхностный её анализ показывает, что это была война народа против дворянства – то есть за централизацию против местничества. Победил народ.
Сталинская политика, направленная на подавление бюрократии, объективно отвечала самым фундаментальным интересам народа. И люди творческие её поддерживали. Народ тоже – не зря же тогда пели такие прекрасные жизнерадостные песни. Формы деятельности Сталина по подавлению местнических тенденций нельзя, наверное, назвать удачными (какими они были у Ивана III). Но невиданный подъём страны за годы его правления, победа в Великой Отечественной Войне – всё это говорит (особенно в сравнении с нынешним временем) об удивительной плодотворности этой борьбы.
Н. С. Хрущёв открыл дорогу бюрократии и её худшим своекорыстным тенденциям (критерий прибыли, личного обогащения вместо сталинского критерия «максимальное качество при минимальных затратах»). Потребовалось, однако, тридцать лет, чтобы преодолеть народную традицию сталинских времён. Результаты мы имеем сейчас. Идёт такой же разгул местничества, какой был характерен для екатерининских времён: страну поворачивают на личное обслуживание «новых русских», народ ввергают в новое современное рабство и обрекают на физическое уничтожение по планам Международного валютного фонда.
Напрашивается ещё один совершенно закономерный вопрос: почему люди, которые в периоды подъёма и становления народов ведут себя героически, в периоды их упадка и гибели позволяют перерезать себя как баранов?
Л. Н. Гумилёв объясняет это убылью пассионарности: народы имеют её в избытке в периоды их становления и подъёма, а к периодам заката её уже нет, она растеряна. Эта теория представляется нам искусственной. Человек в ней выступает как некая нерасчленённая психическая целостность «единая во всех своих проявлениях». Опыт же показывает иное: хотя людей принято оценивать именно так, по главной доминанте их поведения («храбрый», «трусливый», «глупый», «добрый» и т. д.), тем не менее, разброс психических состояний людей и, соответственно, их поведения – очень велик. Почему, например, люди, героически сражавшиеся на фронтах Великой Отечественной Войны, попав в немецкие лагеря смерти, безо всякого сопротивления шли в газовые камеры, точно зная при этом, что их ожидает?
Давно известно, что люди воодушевлённые способны на героические действия, большое напряжение, «могут горы свернуть» – угнетённые же и деморализованные не только не способны сопротивляться, но даже умирают от чувства обречённости, безнадёжности. Так, А. Бомбар убедительно показал, что оставшиеся после кораблекрушения на лодке в океане умирают на третий день именно от этих чувств, ещё не начав всерьёз страдать от жажды и голода [6]. Все завоеватели знали это и прежде всего старались деморализовать завоёванных, подавить морально: после этого их «можно брать голыми руками».
Видимо, в периоды подъёма народов складываются условия, способствующие воодушевлению людей, подъёму их духа. И наоборот, во времена упадка ситуация такова, что деморализует людей, подавляет их морально. Это чётко прослеживается по памятникам соответствующих эпох всех народов. Убедительной иллюстрацией может служить сравнение в этом плане периода первых пятилеток и Великой Отечественной Войны со временем Перестройки.
1. Причина гибели народов лежит в развитии «удельных» эгоистических тенденций его начальников. Развитие таких тенденций неизбежно. Это имманентный закон жизни народа как информационной системы.
2. Противостоять «удельным» тенденциям может только высочайший уровень общественного сознания, когда каждый человек отчётливо видит всю «пирамиду» народа и его культуры – и в своих поступках и действиях всегда сознательно руководствуется её интересами.
3. Борьба с «удельными» тенденциями, борьба за высокий уровень общественного сознания отвечает прямым насущным интересам народа и должна проводиться во всех сферах жизни: духовной, политической, хозяйственной. Ответственна за неё интеллигенция.
4. Начальники всех рангов становятся прямыми врагами народа, как только начинают руководствоваться эгоистическими соображениями. Их борьба с народом начинается с «расшатывания» его духовных основ, а кончается разрушением государства и общества.
5. Внутренние враги в своей борьбе с народом всегда (и сразу же) идут на союз с врагами внешними.
1996 г.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гумилёв Л. Н. Этногенез и этносфера. // Природа, 1972. – №№ 1-2.
2. Солоневич И. Л . Народная монархия. – М.: Феникс, 1992.
3. Соловьёв С. М . История России с древнейших времен . – М .: Мысль , 1978 , ч . 3.
4. Карамзин Н. М . История России.– С.-Пб., 1819. – Т. 9.
5. Державин Г. Р . Воспоминания. – М.: Правда, 1982.
6. Бомбар А . За бортом по своей воле. – М.: Географгиз, 1962.
7. Борисов Н. Иван Калита. / ЖЗЛ. – М.: Молодая гвардия,1997
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ВЕЛИКИЙ СОВЕТСКИЙ НАРОД
Империя не как символ захватни-чества, а как торжество упоря-доченных человеческих взаимоотно-шений, построенных на взаимном уважении и мудром терпении.
К. Саймак [1]
Представление о Великом советском народе в наше время скомпрометировано наряду с представлением о Советском Союзе. О последнем сейчас говорят не иначе как о "концлагере", "проклятой Совдепии" и т. п. О Советском народе говорят, что его просто не существовало! И межнациональные конфликты, возникшие в результате Перестройки как грибы после дождя, как будто подтверждают такую точку зрения. Однако, чтобы разобрать этот вопрос беспристрастно, его, как и все вообще вопросы, относящиеся к категории народа, надо рассматривать исторически. Надо обратиться ко времени образования народа и посмотреть, как он складывался и развивался. Тогда станут понятны и сегодняшние события, их место в истории народа, их масштаб. Совершенно очевидно, что советский народ, как впрочем и Советский Союз, сложился задолго до Советской власти. Он под именем Российского народа существовал еще при Романовых, в Российской империи, где в единой государственной системе жило множество различных народов.
Российская империя... Римская империя... А много ли империй вообще было в истории? Если рассмотреть строго, то очень немного. Империи Александра Македонского и Чингисхана не пережили своих основателей. Британская империя не просуществовала и двухсот лет. Немцам так и не удалось создать империю, хотя они очень старались. Результат Второй мировой войны говорит сам за себя. Китай не был империей. Он складывался как единонациональное государство, хотя в его пределы в историческое время попало много народов. Давление и обаяние китайской культуры был слишком велико, чтобы позволить иным народам оставаться самими собой. И это сдерживало распространение китайской культуры. Как писал Л. Н. Гумилев, она не перешагнула Великую стену[2]. Вавилон, судя по библейскому сказанию о смешении языков, был империей. Евреи жили в вавилонском плену двести лет. Индия изначально складывалась как конгломерат народов. Но большую часть своей истории она не представляла единого государства. Распад Индии после ухода англичан весьма показателен. Видимо. в индийской культуре очень сильны антиимперские тенденции. США явно не являются империей, хотя американский народ - это конгломерат выходцев чуть не из всех стран мира. Америка сплавляет их в единство, культурное и государственное.
Мы видим, что империя - далеко не частое явление в истории человечества. Поэтому естественно задаться вопросом об условиях, способствующих их образованию. Посмотрим с этой точки зрения на Римскую и Российскую империи, а также на продолжавшиеся все новое время, однако безуспешные, попытки европейских народов по организации империй.
Возьмем, например, владычество англичан в Индии. Имеется восторженное описание порядков, установленных английской колониальной администрацией, которое оставил Марк Твен после посещения Индии. Англичане прекратили деятельность касты душителей, разбойничавшей по всей Индии и ответственной за десятки тысяч человеческих жизней, построили железные дороги, навели порядок в управлении страной. Знаменитые рассказы Д. Корбета об уничтожении тигров-людоедов также знаменательны - индусы и не думали бороться с ними, это делала английская администрация [3]. Выгоды, которые получал индийский народ от присутствия англичан, как представляется, намного перекрывали убытки от экономической "дани", налагаемой англичанами. Да и Ганди, когда он ставил перед индийской интеллигенцией задачу изгнания англичан из Индии, упор делал не на экономику [4].
Так что, видимо, не вопросы экономики, выгоды определяли неприятие индусами англичан. Тогда что же? И почему многочисленные народы Средиземноморья терпели римлян и даже, как видно из библейской истории про апостола Павла, стремились войти в состав Римской империи? В то время, как даже широко по-европейски образованные люди, как Неру, не стремились ввести Индию в круг европейской культуры, в Западный Мир и боролись с присутствием англичан в Индии?
О каких внеэкономических факторах можно говорить? О пассионарности? Но ее хватало всем завоевателям, не создавшим, однако, империй. И бандитам Кортеса, и англичанам в XVII-XIX вв., и наполеоновским солдатам, и гитлеровским эсэсовцам. Тогда в чем же дело? В современной науке нет адекватного ответа на этот вопрос. Но, если не стремиться к строго научным дефинициям, а оставаться просто в рамках здравого смысла, то ответ очевиден: империи были долговечными тогда, когда народам в них жилось лучше, чем самим по себе. Причем это "лучше", как показывает пример с Индией, далеко не ограничивалось рациональными экономи-ческими факторами, не лежало только в экономической сфере. Тогда в какой же? Ответ очевиден: в духовной - в значительной мере!
Духовная сфера - это сфера культуры, которая формирует миропонимание, обычаи, правила поведения, т.е. - все то, из чего складывается народный характер, который и является главным действу-ющим фактором в столкновениях и во взаимодействии народов (Л. Н. Гумилев называл его "стереотипом поведения"[5]).
Какие же черты характера римского народа позволили ему создать империю? Памятники древнеримской культуры говорят о стремлении римлян быть объективными, беспристрастными, справедливыми[6]. Римское право до сих пор является основой европейского законодательства, европейских представлений о социальной справедливости. Римские скульптурные портреты говорят о пристальном внимании к психологии людей, к их внутреннему миру, который они отражают в высшей степени объективно, что так отличает их от абсолютно не психологичных, "безликих" греческих статуй! Образно говоря, римляне обладали исключительной для человеческой психологии чертой: они могли относиться к себе с такой же беспристрастностью, с такой же беспощадной объективностью, с какой люди, как правило, относятся к другим. Из Рима пошла пословица: "В чужом глазу соломинку он видит, в своем не видит и бревна".
Вот эти черты характера римского народа, его объективность и беспристрастность, его терпимость, как представляется, и позволили римлянам создать империю, объединявшую огромное число народов, весь тогдашний присредиземноморский мир. Эти стороны характера римского народа сделали приемлемой и удобной жизнь других народов в рамках Римской империи. Последнее положение хорошо иллюстрируется библейской историей о распятии Иисуса Христа. Понтий Пилат, римский наместник в Иудее, очень старался не допустить его казни, пытался окоротить фарисеев и саддукеев, приговоривших Христа, ибо считал их приговор несправедливым. И только когда народ потребовал распятия Христа, Пилат "умыл руки", дабы показать, что не на нем лежит ответственность. Важно подчеркнуть, что Пилат был достаточно объективен, чтобы видеть: Иисус не виновен, его обвинение - результат заговора (фарисеев и саддукеев), имеющих целью сохранение своей власти. Пилат старался во имя справедливости унять свирепость обвинителей Христа. Вот эти-то черты характера римского народа - объективность и стремление к справедливости - и делали для других народов приемлемой, а зачастую и предпочтительной жизнь в пределах империи. Даже евреи, при всей их нетерпимости, принимали римское владычество ("Отдай кесарю кесарево!").
Надо сказать, что правители, а особенно завоеватели, нередко способны проявлять предельную жестокость для укрепления своей власти. Можно вспомнить инквизицию или Чингисхана, который "вырезал под колесную чеку ненавистный народ татар", как написано в "Золотом сказании" [13]. Понятно, что татары, если бы у них была возможность, наверное, предпочли бы уйти в Китай, нежели подвергнуться поголовному уничтожению.
Теперь вернемся к Российской империи. Россия начала складываться в результате варяжской колонизации восточнославянских племен. Киевская Русь была феодальным государством, в котором, как пишет Ключевский, потомки варягов оставили за собой верхние уровни социальной пирамиды, а для славян определили нижние. Государство это через два столетия пришло к жесточайшему кризису, парализовавшему жизнь страны. Оно распалось на "удельные лохмотья" [7]. Разгром Киевской Руси Батыем явился зримым выражением этого паралича. Думается, что причина его во многом определилась особенностями варяжского народного характера, не признающего справедливости и отличающегося стремлением взять верх любой ценой, что хорошо иллюстрируется исландскими сагами [8]. Такой характер очень затрудняет взаимодействие с другими народами.
Александр Невский в тяжелые годы ордынского ига сумел сформулировать идейные основы будущей Великой России и заложил фундамент ее возрождения. "Не в силе Бог, но в правде",- сказал он. И еще: "Дружить мы готовы со всеми, но кто к нам с мечем придет, тот от меча и погибнет!". Он определил место России между Европой и Азией, ближе к последней, ибо предпочел стать побратимом Сартака, Батыева сына, нежели союзником Папы Римского. Потомки Александра Невского повели длительную и тяжелую работу по "собиранию" Руси вокруг Москвы, работу, поддержанную всеми светлыми и жизнетворными силами народа, лучшими людьми, вложившими в это дело свою душу, отдавшими за это свои жизни. Этот процесс завершился образованием величайшей в мире империи.
Труд по "собиранию" Руси взял на себя русский народ. Собственно, сам он образовался, сложился на решении этой "сверхзадачи", в этом тяжелом и длительном процессе. Первым этапом образования Российской империи (и русского народа) было объединение финно-угорских племен Среднерусской возвышенности, куда было выброшено татарским погромом население Киевской Руси, которое и сплавило эти многочисленные племена в единый народ. Анализ памятников того времени - произведений Рублева и Дионисия, сравнение их с храмами владимиро-суздальской школы зодчества показывает, что это объединение происходило на базе славянских идей мировсеприятия, добра и единения (Круга Жизни). А также, как принято говорить, "с участием" идей византийского русифицированного христианства - идеологии Русского государства. Среди этих идей можно выделить идеи государственного порядка и справедливости, идущие от Рима ("Москва ( третий Рим"). Пионерами колонизации были монахи, "пустынники", кельи которых быстро обрастали крестьянскими посадами, превращались в монастыри, а часто и в города. Троице-Сергиев монастырь, Макарьев, Кирилло-Белозерский дают примеры такой колонизации. Уже в XIV в. русские люди дошли до Белого моря.
Второй этап образования Российской империи начался в XVI в. с выходом русских за Урал. Инициатива освоения новых земель принадлежит землепроходам. Вся Сибирь была пройдена менее чем за сто лет. Ермак вышел за Урал в 1581 г. Поход Дежнева относится к 1648 г. Вслед землепроходцам посылались воеводы с отрядами, которые строили остроги. Тюмень была заложена в 1585 г., Иркутск основан в 1661 г. Но идеи, которыми объединялись многочисленные сибирские народы, были все те же: славянские и православно-государственные. Этот процесс происходил мирно и бескровно, в отличие от кровавого и страшного завоевания мира европейцами.
А как же быть с покорением Сибири Ермаком? Ведь всем известна картина Сурикова, что висит в Третьяковке.
Военная авантюра Ермака была единственной за всю историю освоения Сибири русскими, и, как известно, она окончилась сокрушительным крахом. В сибирских летописях [9] не было отмечено больше ни одного сражения, за исключением мелких стычек. Не было никакого "покорения". (Интересно было бы выяснить истоки этого выражения. Похоже, что оно было пущено в обиход в придворных кругах). Происходило "врастание" русских в местные народы. Влияние на них русских было благотворно. В противном случае эти народы вряд ли согласились бы терпеть в своей среде русских, если бы имели от них одни неприятности. Ссылка на слабость и неорганизованность сибирских народов не выдерживает критики. Буряты, например, несли пограничную службу, для чего надо быть хорошо организованным и вооруженным народом. Другой пример - когда Стадухин начал было разбойничать на Чукотке, чукчи сожгли его Колымский острог, а его самого прогнали. Русские, срастаясь с сибирскими народами, прекращали усобицы, окорачивали свирепость богатых и власть имущих, открывали всем широкие перспективы жизни в великой стране. И, конечно, они не заносились, не ставили себя в положение высшей расы. Сибирским народам с русскими жилось лучше, чем без них.
Но ведь Россию называли тюрьмой народов?! Но кто так называл Россию? - Европейцы, враги России.
Многочисленные свидетельства путешественников XVIII-XIX вв., как и произведения Лескова, Мамина-Сибиряка, Пришвина и др. ничего не говорят о притеснении русскими "инородцев". У нас не было пословицы типа "Хороший индеец - мертвый индеец". Слово "резервация" родилось не у нас. Не было в России и рабства, подобного североамериканскому. На инородцев даже не распространялось крепостное право. Итак, в России на протяжении XIII-XVIII вв. сложился дружественный конгломерат народов. Цементировал этот конгломерат русский народ, обладавший необходимыми для этого душевными качествами: добротой, всеприятием, справедливостью. А также мировоззрением, дававшим всем тварям место под солнцем, а всем народам - в Великой России. Люди, объединявшие страну и действовавшие среди инородцев, конечно же, обладали имперским мышлением. Иначе они просто не справились бы со своей задачей. И Дежнев, и Хабаров, и Семенов-Тян-шанский были людьми имперскими. Как, надо думать, и их соратники, как и Баранов, глава Русско-Американской компании. Эти люди своими действиями и всей своей жизнью положили основание образованию народа имперского, чем-то напоминающего Римский народ. Как и Римский народ, народ Российской империи включал в себя не только русских. В него постепенно, но все шире входили представители других народов, входив-ших в империю. Валиханов, Доржуев, Палиашвили - примеры таких людей. По-видимому, процесс этот протекал довольно интенсивно и уже к XIX в. привел к образованию имперской культуры, а следовательно, и имперского народа. Пушкинский "Памятник", безусловно, свидетельствует об этом. И только формирование дворянской культуры, замкнутость этой культуры на своих внутренних проблемах и ориентация ее на Европу сдерживали развитие имперского народа. Недаром же в этой культуре сложилась теория расчленения России [10]. Идеологам русской дворянской культуры не нужна была Российская империя. Их мутило от "азиатчины". Их душа была в Париже. Французский язык стал у них разговорным, практически родным. Пушкин писал, что до четырнадцати лет он думал по-французски. Продажа Аляски была ярким примером отношения дворянской культуры к империи.
Что же произошло с этим складывающимся имперским народом после революции? Революция в результате сложившийся в Гражданской войне расстановки сил подавила дворянскую культуру и привела к широкой демократизации жизни в стране. Политика Советской власти была направлена на скорейшее приобщение окраинных народов к цивилизации и на полное включение их в общую жизнь страны. И эта цель была достигнута, хотя подъем окраин проводился за счет усиленной эксплуатации центра страны. Тем не менее, за годы Советской власти сложившийся в дореволюционной России дружественный конгломерат народов ко времени Великой Отечественной войны сплотился настолько, что с уверенностью можно было говорить об образовании единого советского народа. Он прошел суровое испытание войны и показал свою прочность, устойчивость. Война сплотила народы нашей страны в это наднациональное единство. В этом отношении наша страна была действительно передовой, показывала путь всему человечеству, вселяла надежду в лучших людей, устремленных к общему благу. Ведь недаром многие крупные общественные деятели, такие, как Неру в Индии, Уэллс в Англии, Лю Шаоци в Китае были друзьями нашей страны.
Следует заметить, что обыкновенные советские интеллигенты до Перестройки вовсе не были склонны верить заявлениям официальной пропаганды на эту тему. У них слишком сильно было развито воспринятое от дворянской культуры, от русских великих писателей представление о слабости и униженности малых народов. Только прямое столкновение с жизнью, с реальностью могло помочь избавиться от этого наследия дворянской культуры. Автор настоящей статьи раньше тоже не очень верил в Советский народ, хотя и учился и работал с людьми чуть ли не всех национальностей Советского Союза, с людьми, которые не разделяли себя по национальному признаку. Всем важно было знать, хорошим или плохим товарищем является наш коллега, можно ли на него положиться, а вовсе не то, какой он национальности.
Авторское отступление (В. В. Бугровский): В реальности существования советского народа я убедился во время путешествия по Монголии с тувинскими коллегами [11]. У них в Монголии жили прямые родственники: дяди, тети, двоюродные и троюродные братья и сестры... Но когда мы встречались с ними, гостили у них, наши тувинские коллеги совершенно очевидно объединяли себя с нами, русскими, а не со своими монгольскими родственниками. Этот поразительный факт и заставил меня задуматься о содержании понятия "Советский народ". Яркий случай произошел с нами в монгольском городе Хатгале, через который перегонялся из Монголии скот, направлявшийся в нашу страну. Там располагался ветеринарный пункт, на котором работали русские женщины-врачи. Стосковавшись по русской речи, они радостно встретили нашу экспедицию и засыпали нас вопросами. Среди них была красивая молодая женщина яркого монгольского облика, говорившая по-русски без всякого акцента. Когда из нас кто-то спросил, как она, монголка, так хорошо научилась говорить по-русски, женщина, даже немного обидевшись, возразила: "Да я же советская, я просто бурятка!"".
И вот теперь это величайшее достижение России, всех ее народов, плод тысячелетних усилий лучших людей, дело, в которое они вложили свою душу, за которое только в последней войне погибло двадцать миллионов человек, одним махом вождей Перестройки и ее идеологов объявлено не существующим. Началось усиленное стравливание народов. Ставка сделана на самые темные, отсталые элементы, на эгоистические силы в народных характерах, на прямых уголовников. Неужели наши народы, их лучшие люди согласятся с таким исходом? Неужели не найдутся в наших народах светлые творческие силы, чтобы отстоять величайшее свое достижение, надежду человечества?
Хочется закончить эту статью словами Михаила Васильевича Фрунзе, написанными им во время поездки в Турцию в 1922 г., когда там вспыхнуло греческое восстание. Советская миссия ехала через восставшие районы, где свирепствовал бандитизм восставших греков и ответные зверства турецких войск.
"В угрюмом молчании продолжали мы наш дальнейший путь. Всюду следы разрушений. На каждой высоте патрули. Часовые напряжены. Чувствуется, что где-то тут рядом скрывается враг. Этот путь на всю жизнь останется памятным мне. На всем его 30-верстном протяжении непрерывно попадались трупы. Я лично насчитал их 58. Много со следами насилия и надругательств. В одном месте наткнулись на труп девушки-красавицы с отрезанной и вложенной в руку головой. В другом - на труп прелестной белокурой девочки семи-восьми лет с голыми ножками в одной рубашонке. Девочка, видимо, плакала, уткнувшись лицом в землю, и так и осталась лежать, пригвозжденная штыком аскера. ... Весь город в нашу честь разукрашен флагами, погода к вечеру установилась чудесная, по всему городу нас встречали и провожали многочисленные толпы народа. Но когда я смотрел на эти разряженные по-праздничному толпы, я видел фигуры замученных, оставшихся сзади, и мне хотелось только одного - скорее, скорее вернуться в нашу голодную нищую родину, где тоже так много горя, так много страданий, но где чувствуется биение живой, стремящейся к лучшему народной души, где национальный вопрос разрешен в совершенно других формах" [12].
ЛИТЕРАТУРА:
Саймак, Город, М "Правда" 1989.
Гумилев Л.Н.,Поиски вымышленного царства, М "Наука" 1970, с 42-43.
Джим Корбет, Кумаонские людоеды, М "Географгиз" 1957.
Мохандас Карамчанд Ганди, Моя жизнь, М Изд. восточн,лит. 1959.
Гумилев Л.Н.,Этногенез и этносфера, ж Природа 1972 № 1,2.
Письма Плиния Младшего, М "Наука" 1984 с 405.
Ключевский В.О., Курс русской истории ч 1, Петроград 1918 с 198-200.
Исландские саги, М "Гослитиздат" 1956
Полное собрание русских летописей т 36 Сибирские летописи ч 1 , М "Наука" 1987.
Ильин А.И., Русская идея, Новосибирск "Наука" 1992 с 76.
Бугровский В.В., Ландшафты Центральной Азии т 1,2, Пущино, ОНТИ ПНЦ АН СССР 1991.
Фрунзе М.В., Неизвестное и забытое, М "Наука" 1991 с 235-236. 13. Золотое сказание, "Наука" М 1973. 1992 г.
РУССКИЙ НАРОД И КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ВОССТАНОВЛЕНИЯ СОЮЗА НАРОДОВ
Мы все живем в трагическое время. На наших глазах, при нашем безучастном наблюдении или неосознанном содействии погибло государство, которое олицетворяло нам Родину. В этом государстве мы родились, воспитывались и стали тем, чем являемся. Мир этого государства создавался многими поколениями людей, в том числе и нашими отцами и дедами. Тех поколений уже нет, но они как будто смотрят на деяния рук наших и только укор видится в их глазах.
Великий русский писатель Леонид Леонов незадолго до своей кончины писал в своем эссе "Раздумья у старого камня"[1]:
"... сегодня есть лишь промежуточное звено между вчера и завтра,... все мы нынешние - лишь головной отряд бесконечных поколений, пускай закопанных где-то далеко позади, однако отнюдь не исчезнувших вчистую, а и посмертно взирающих нам вдогонку".
Если попытаться представить этот "посмертно взирающий взгляд", может стать не по себе. Что мы все натворили? То, что называлось Родиной, разделено разными вдруг возникшими государствами, многих из которых никогда и не было на свете. Родные, близкие, соотечественники оказались иностранцами. То, что строилось десятилетиями, лежит в запустении. С детства знакомые города стали как будто чужими.
Пустое занятие искать виновных. Странно смотреть на восторгающихся происшедшим. Чем вызван этот восторг? Непониманием глубины трагедии, мазохистским комплексом, глубокой анестезией сознания или удовлетворением содеянным? Но таких, думается, мало. Единственной трезвой позицией отечественной интеллигенции в данной ситуации является стремление понять причину случившегося и найти пути исправления роковой и трагической ошибки.
Нужно попытаться двинуться в этом направлении и пригласить других к мыслительной работе в этом направлении.
Всякая смута и последующая разруха в реальной жизни начинается со смуты в сознании людей и прежде всего людей, мыслящих профессионально - тех, кого называют интеллигенцией.
Мышление происходит с привлечением специальных инструментов, средств и методов, среди которых важнейшие - понятия, категории, содержательные (концептуальные) схемы (концепты).
Прежде всего следует сделать попытку разобраться в роли русского народа в произошедшей трагедии. Но что такое РУССКИЙ НАРОД? Как менялось содержание этого понятия в течение уже законченного двадцатого столетия. Почему именно разбор данного понятия актуален для выяснения причин происшедшей трагедии? Просто потому, что общность людей, определяемая этим понятием, и испытывает на себе всю глубину разыгравшейся трагедии. Внутреннее духовное состояние русских, связанное с пониманием и переживанием смены способов своей самоидентификации, может быть проанализировано изменениями глубины и содержания понятий, их определяющих.
Эволюция понятия "Русский народ"
Содержание понятия "русский народ" в течении ХХ века менялось. Эволюция этого понятия связана непосредственно с происшедшими двумя великими социальными катастрофами – революцией 1917 года и переворотом 1991-1993 г.г. (см. рис.1). До революции согласно данным Малого энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона, изданного в 1907-1908 г.г. [2], русскими называлось "господствующее племя", состоящее из 3-х групп: великороссов (66%), малороссов (27 %) и белорусов (7%). Русские составляли 67% общего населения Российской империи. Признаком общности для русских считался, судя по тому же источнику, родной язык. В группе славянских языков ведущим был русский, подвидами (разновидностями, как бы диалектами) которого были языки великорусский, малоросский и белорусский. Вторым существенным признаком, по которому люди объединялись на территории империи в русскую общность, было православное вероисповедание. Мало, кто из тех русских не был православным по вероисповеданию. Даже В.И.Ленин в своей анкете, составленной во время пребывания в Пскове под надзором полиции, в графе вероисповедания указал - православный. Понятия русский и православный были как бы синонимами.
Первый этап эволюции понятия "русский" произошел сразу после победы революции 1917 года. В ситуации 1917-1922 г.г. понятие "русский" и "русский народ" приобрело в официальном общественном сознании, охватившем тогда умы людей, негативный оттенок. Оно стало как бы вне закона, переместилось в не признаваемую область понятий, которые применялись в качестве противопоставления ставшему постепенно официальным и всеобщим слову "советский".
Луначарский тогда писал: "Пристрастие к русскому лицу, к русской речи, к русской природе... это иррациональное пристрастие, с которым может быть не надо бороться, если в нем нет ограниченности, но которое отнюдь не нужно воспитывать".
Академик М.Покровский на 1-ой конференции историков-марксистов в
1929 году говорил: "Русская история есть контрреволюционный термин". Наиболее ярко чувства тогдашней творческой интеллигенции выразил революционный поэт Джек Альтаузен:
"Я предлагаю Минина расплавить,
Пожарского,- зачем им пьедестал?
Довольно нам двух лавочников славить!
Их за прилавками Октябрь застал.
Случайно им мы не свернули шею.
Я знаю - это было бы под стать.
Подумаешь, они спасли Расею,
А может лучше было б не спасать!"
Итак, слово "русский", ранее применявшееся для обозначения великого, господствующего в государстве народа, приобрело как бы незаконный, не поощряемый в употреблении характер. Громко в официальной среде заявлять, что ты русский, означало явное проявление антисоветских настроений. Термин русский стали официально применять позже при заполнении графы национальность в паспортах нового образца для обозначения того, что раньше определялось как великоросс. Таким образом, произошла явная подмена понятий. Существенно снизился уровень общности обозначения. Русских как большой народ уже таким переименованием как будто разделили. Слова великоросс вовсе вышло из употребления. В словаре русского языка Ожегова за 1964 год слово великоросс определялось уже как синоним русского и как устаревшее. Тогда же, когда произошло это переименование, малороссов стали обозначать как украинцев. Этим как бы подчеркивалось, что украинцы и белорусы - это не русские.
Постепенно в период 1922-1941 г.г. в общее употребление стало входить новое объединяющее понятие "советский". Наконец, в конституции СССР 1977 года было зафиксировано формирование новой
исторической общности людей - "советский народ".
Понятие русский начало реабилитироваться в военное время 1941-1945 г.г., когда интересы борьбы с агрессором требовали мобилизации всех патриотических чувств, в том числе и таких глубинных, которые связывались в народе с понятиями Россия и русский. Закончился этот этап реабилитации знаменитым тостом И.В.Сталина на приеме в честь участников парада Победы в 1945 году "За русский народ!"[3].
В период 1945-1953 года происходило интенсивное и запоздалое патриотическое воспитание народа средствами массовой информации.
Слова русский и советский стали взаимозаменимыми и часто равнозначными. Противопоставления понятий уже не было. Однако, всегда было понятно, что "советский" объединяет все многонациональное население СССР, а "русский» только бывших великороссов. Но из содержания понятия "русский" прочно вычленилось "православный". Последнее понятие уже плохо согласовывалось с "советским" и в, в общем, воспринималось как не совсем советское.
После катастрофы 1991-1993 г.г. ситуация с понятием "советский" повторило судьбу понятия "русский" после революции 1917 года. Теперь слово "советский" стало обозначать нечто незаконное, отжившее, архаичное и явно несуществующее. Использование этого понятия стало восприниматься как вызов существующим порядкам, как явную оппозицию режиму. Понятие же "русский" при всей официальности его статуса в РФ явно не получает того масштаба и глубины значения, которое оно имело в Российской империи.
Отмеченные выше эволюции содержания и восприятия понятий, относящихся к основной массе населения страны, отражают прежде всего одно - катастрофичность социальных явлений, происшедших с народом. Ведь ни в какой другой стране Европы и Азии народ не испытывал таких потрясений в своем самопонимании и самоопределении. Как и почему оказалось, что народ, составивший основную движущую силу обеих социальных явлений взрывного характера, в итоге сам оказался повергнутым ниц и в понятиях и представлениях о себе самом. Ведь, если пропадает идея народа, закрепленная в понятиях и в его названии, то исчезает и сам народ, как самоосознающая себя в этих понятиях социально-культурная общность. Ясно, что широкие массы людей, вовлеченные в социальные конфликты, не желали своего самоуничтожения, а в итоге получили именно это. Здесь есть что-то явно несуразное и парадоксальное.
Ответ на очевидную загадку следует, как представляется, искать путем анализа сути катастроф, происшедших в рассматриваемом периоде.
СОЦИАЛЬНАЯ СТИХИЯ
Катастрофы 1917 и 1991-1993 г.г. есть явления социальной стихии. Они разыгрались как результат рокового и трагического по конечной сути сплетения обстоятельств внутреннего и внешнего характера. После прочтения многих историографических, публицистических и художественных описаний этих катастроф остается ощущение того, что имеющимися содержательными средствами не удается понять суть явлений. Эта суть все время ускользает. Она не "схватывается" наличными понятиями и концептами. Многое до сих пор непонятно. С трудом укладывается в сознании основание того ожесточения и даже остервенения, с которым стороны, считавшие себя до столкновения одним народом, уничтожали друг друга. Почему конфликт, столкновение, которыми всегда полна любая жизнь любого народа, дошел до смертельной схватки?
Ответ, видимо, нужно искать в выяснении скрытой до сих пор логике самой социальной стихии. Известный ученый в области системного анализа С.П.Никаноров, анализируя события последней истории, считает "социальное формообразование" стихией "более опасной, чем стихия океана, космоса или неурожая"[4]. Итак, "разбушевалась социальная стихия."... Но по каким законам, почему именно так, а не иначе?
Непревзойденный по глубине анализ социальных катастроф содержится в трудах классиков марксизма. "То, что хочет один, встречает препятствие со стороны всякого другого, и в конечном результате появляется нечто такое, что никто не хотел". [5].(Собр. соч. К.Маркса и Ф.Энгельса, т.37, стр.396-297). Таким образом, законы конфликта, столкновения, борьбы определяют движение разыгравшейся социальной стихии. Серьезная попытка анализа социальных конфликтов содержится в работах ученых школы С.П.Никаноров [6].. Тем не менее, законы разворачивания социальных конфликтов не до конца известны и многое остается неясным. Но можно сейчас сформулировать два существенных закона борьбы:
- закон поляризации конфликтующих сторон;
- закон взаимной эскалации конфликта.
Закон поляризации устанавливает, что в любом разворачивающемся конфликте в конечном итоге выделяются две основные противоборствующие стороны, каждая из которых становится полюсом притяжения всех других сил, так или иначе вовлеченных или участвующих в конфликте. Обычно консолидация идет вокруг наиболее сильных участников. Позиционная сила консолидирующего центра увеличивается. Сила как бы прибавляет силу.
Закон эскалации устанавливает, что в развивающейся борьбе в процессе обмена ударами (воздействиями) сила каждого ответного удара должна превышать силу принятого и отраженного удара.
Ожесточение конфликта с двух сторон возрастает, пока средства, используемые в борьбе, не поставят под вопрос самое существование сторон. В любой борьбе есть некий предел эскалации. Каждая сторона стремится полностью сломить сопротивление противника до наступления предела эскалации.
Закон эскалации относится не только к самим действиям противоборствующих сторон и применяемым ими средствам. Он распространяется и на представления сторон друг о друге и о взаимных намерениях. Иными словами, эскалация идет и в рефлексивной сфере. Эскалация представлений о противной стороне вместе с эскалацией действий приводит в итоге к "демонизации" противника. В представлениях борющихся противоположная сторона уже лишается человеческих качеств, как бы выводится за границу мира людей. Так, дворянство в Белом движении представляло всех "красных" в виде разбушевавшегося скота, "быдла", которого нужно кнутом "загнать обратно в стойло". В народе, в среде красных, о противоположной стороне думали как об извергах и чудовищах. В такой эскалации конфликта каждая сторона отказывает другой стороне в принадлежности не только к одному народу, но и к человеческому обществу вообще. В этом месте проходит принципиальная граница в генезисе конфликта. Назовем эту границу "гранью демонизации". Переход за эту грань окончательно разрывает общность конфликтующих сторон. Начинается смертельная и бескомпромиссная схватка. В бытовой сфере кухонная ссора переходит в "поножевщину". В сфере социальной борьба приобретает характер разрушительной гражданской войны, в которой распадается сам народ.
В социальном конфликте 1917 года на начальной стадии народ не был четко поляризован. Ситуация выглядела сложной и противоречивой. Напряжение в обществе нарастало. Классы и отдельные слои российского общества имели взаимные претензии друг к другу, но до открытой схватки после 1905 года дело не доходило. Начальным толчком к раскрутке спирали кризиса было отречение от престола императора Николая II, которое на первый взгляд казалось дворцовым переворотом, верхушечной сменой власти. На деле оказалась запущенной цепная реакция общенародного социального конфликта, которая по выражения, использованному в книге В.В.Бугровского и др. "Экологические корни культуры"[7], "вынесла" большевиков на одну из вершин конфликта. Именно их вынесло, а не они все организовали, как представляется в умах современных интеллигентов. Стали быстро структурироваться "красные" и "белые". Русская православная церковь, которая считала себя духовной консолидирующей и направляющей силой народа, сразу встала на сторону белых, предав большевиков анафеме. Эта сила, которая должна была бы по своему статусу быть примиряющей и стать над схваткой, приняла позицию одной из сторон, которая олицетворяла по ее представлениям истинную Россию. Действие закона эскалации конфликта проявилось здесь в предельном взаимном ожесточении народных масс. Для народа, стоявшего на стороне красных, участие церкви в борьбе на стороне белых, приводило к поголовному отходу от веры. Логика борьбы привела, как известно, к полному разгрому белых. Но в этой борьбе народ, победив самого себя, как бы оказался в небытии. Он утратил даже свое имя. В социальном конфликте народ перешел грань допустимого противостояния, грань "демонизации", и "провалился" в "ЗОНУ" самораспада.
Здесь существенно отметить, что конфликт 1917 года, закончившийся катастрофой, в которой погибло государство, и распался народ, имел в основном неуправляемый характер и раскручивался как стихийный социальный взрыв. Опубликованные в последнее время документы и факты, свидетельствующие якобы об участии спецслужб Германии, о финансировании революции из-за рубежа, об организованном переезде вождей большевиков в Россию с согласия германского генштаба и другие многочисленные данные такого характера ничуть не меняют общего вывода о неуправляемом стихийном характере событий 1917-1922 года. В самом деле, ну что могли сделать несколько человек, прибывших на Финляндский вокзал в разгар уже вовсю бушевавшей борьбы? А если бы небольшой отряд казаков просто препроводил их в тюрьму, что бы изменилось? Но не было этого отряда казаков, а была заполненная встречающим народом площадь. События уже задолго до знаменитого приезда на Финляндский вокзал стали с неумолимой силой развиваться в таком направлении, что вынуждали всех действовать согласно той логике, которой поневоле приходится следовать в борьбе. Результатом же стало то, чего ни одна из начинавших и заканчивающих борьбу сторон не желала.
ОРГАНИЗОВАННАЯ КАТАСТРОФА
Катастрофа 1991-1993 г.г. также, как и предыдущая, унесла с собой жизнь государства и населявшего его народа. Не появляется сколько-нибудь серьезных и содержательных аналитических разборов этой катастрофы. Во множестве появляющихся материалов преобладают эмоции бывших участников схваток, либо заказные политизированные материалы, имеющие исключительно пропагандистский характер. В настоящей статье не ставится задача разобрать события рассматриваемого периода с конфликтологической точки зрения. Перед нами поставлена другая задача - начать концептуальную проработку тяжелейшей созидательной работы по воссоединению земель, народов и государств, по восстановлению разрушенной целостности. С этой точки зрения важно понять, к какому типу относился разрушительный последний конфликт и каковы могут быть его возможные последствия, если движение на объединение реально начнется. Как и первая катастрофа, это был социальный взрыв большой разрушительной силы, но в отличие от первого этот взрыв был организован и управляем. За время, прошедшее с первой катастрофы, многое изменилось в нашем мире. Многие явления социального характера подверглись тщательному исследованию. Появились средства и методы ограниченного управления социальной стихией. Но стихия еще остается стихией и до сих пор она проявляется неожиданным образом. Так вот, в последней катастрофе составляющая управления, внешнего контроля и планирования, безусловно, присутствовала. Отметим здесь только одну составляющую управления - управление общественным сознанием с помощью средств массовой информации (СМИ). Таких средств влияния общество начала нашего века не знало. Эти средства, примененные по специально составленному плану, могут сработать на освобождение сил дремлющей социальной стихии, на провокацию конфликта, на ускоренную эскалацию его развития. Более того, в последние годы в научной среде обсуждается тема создания и применения организационного оружия (см., например, статью В.В.Комова "Существует ли организационное оружие?" в сб. "Проблемы и решения" ,N3, 1995 г., Изд. "Концепт").
Организационное оружие, как сейчас представляется, это совокупность средств и методов, применяемых в интеллектуально-психологической сфере, которые направлены на разрушение целостностей, сложившихся исторически или специально созданных общностей - государств, народов, союзов, организаций. Основная "ударная сила" этого оружия направлена на расчленение, на разрушение единства. Сфера его действия - сознание и психика людей. Средства доставки "интеллектуально-психологических зарядов" - телевидение, радио, печать, т.е. средства массовой информации (СМИ). В концептуальной области оргоружие оперирует, прежде всего, понятиями и категориями разобщения, разъединения, противопоставления, столкновения.
Можно в качестве достаточно правдоподобной гипотезы предположить, что катастрофа 1991-1993 г.г. есть результат применения этого оружия. В самом деле, в течении ряда лет (начиная примерно с провозглашения так называемой "перестройки") в СМИ стали интенсивно мусироваться идеи, направленные на разобщение народа, который к этому времени достаточно прочно идентифицировал себя понятием "советский народ". Обсуждались проблемы взаимных национальных обид, якобы несправедливого распределения богатств, дискредитировалась идея дружбы народов. Провоцировалась неприязнь и даже враждебность к организациям и институтам, объединяющих государство и народы - к КПСС, армии, КГБ. В основе всех методов разобщения, разделения, развала целостности и общности народов были до банальности известные за прошедшие десятилетия антикоммунизм, агрессивные сепаратизм и национализм. Ранее в государстве враждебность этих сил хорошо понималась и с ними шла непрерывная борьба. Но постепенно эта защитная деятельность была свернута, и силы разобщения, теперь уже в виде хорошо спланированного оргоружия, были применены на полную мощность.
В итоге разыгравшейся трагедии, так же, как в первом случае (1917 год), было разрушено государство и распался народ. Ситуация настоящего времени - разруха и запустение на великом пространстве, по которому был нанесен удар невиданной силы, сравнимый с массированным применением ядерного оружия.
Задача восстановления, возрождения, объединения, как задача конструктивного, созидательного типа, всегда на несколько порядков сложнее задачи разрушительной, которую решают с помощью оргоружия. Но эту задачу решать надо, поскольку отказ от ее решения означает верную гибель не только сегодняшних поколений, но и всех последующих.
Идея объединения основывается и выражается в категориях и понятиях целостности. Каждая такая категория должна иметь определенный потенциал объединения. Следует тщательно отобрать только те понятия, которые содействуют хотя бы на уровне мышления развитию идеи общности, и решительно отбросить те, которые содержат или могут содержать хотя бы элементы разобщения.
Рассмотрим далее последовательно категории объединения в направлении расширения диапазона или масштаба объединения, на которые эти категории работают.
«РУССКИЙ НАРОД»
Первое, с чего необходимо начать уточнение и развитие категорий объединения это попытаться дать понятию "русский народ" как можно больший объединяющий потенциал. И сейчас это понятие обладает определенной объединяющей силой. Русские в том значении, которое используется сейчас, разобщены по разным так называемым государствам, разделены противоестественными границами, часто находятся на положении иностранцев в своей стране. Поэтому говорить о русском народе, значит уже на уровне сознания как бы объединять всех русских в одно целое. Но потенциал объединения этого понятия будет значительно выше, если вернуть этому слову тот смысл, какой оно имело до 1917 года. Если словом "русский" обозначать современных русских, украинцев и белорусов, а по отношению к современным русским применять прежнее понятие великоросс, то, во-первых, восстанавливается историческая справедливость толкования важнейшего понятия, а, во-вторых, значительно вырастает объединяющий потенциал этого понятия. При этом проблема объединения Российской Федерации, Украины и Белоруссии рассматривается как проблема воссоединения разделенного народа. В сферу объединения на уровне понятий и представлений попадают также все украинцы и белорусы, оказавшиеся в других республиках бывшего Союза.
"РОССИЯ" и "РОССИЯНИН"
Понятие Россия всегда имело и сейчас имеет мощный объединяющий смысл. Россия - это и сегодняшнее как бы государство (РФ), это и Российский мир, мир русской культуры, это и пространство русских идей, русского языка и русских мыслей. Но узкое понятие России можно и нужно трактовать значительно шире, чем просто страна в границах территории современной РФ. Если русских определить расширительно, как в предыдущем разделе, то тогда Россия - это страна, объединяющая территории РФ, Украины и Белоруссии и потенциально те, где живут сейчас русские в широком смысле слова. Даже в поздние советские времена понятие Россия часто понималось как обозначение всего Советского Союза, как исторического правопреемника великой Российской империи. В самом слове РОССИЯ заключен некий изначальный имперский смысл. В историческом плане этот термин возник для обозначения именно новой, возникшей в Евразии Российской империи. Термин же «Российская федерация» принижает понятие России, даже плохо согласуется с федерацией.
"Россияне" - это следующий шаг расширения масштабов объединения. Это все народы, в том числе и нерусские по своему происхождению, но живущие в России в широком смысле и в мире русской культуры. Россияне – это жители некогда великой империи. Россиянами тогда будут считаться как народы Сибири и Дальнего Востока, Поволжья и Северного Кавказа, так и народы Карпат и Закарпатья.
"СОВЕТСКИЙ"
Категории "русский", "россиянин", "Россия" при всей их объединяющей и сплачивающей силе не могут работать в полном масштабе на восстановление прежнего союза народов. В "зону притяжения" этих понятий не попадают народы Закавказья, Средней Азии и Прибалтики, те, для которых объединяющим с россиянами было понятие "Советский народ". Признавая за этим понятием право на существование и употребление, мы получаем еще одно достаточно мощное понятийное средство для восстановления единства народов. Восстановить это понятие в гражданских правах, это значит, во-первых, признать неоспоримый исторический факт, состоящий в том, что этот народ был и оставил огромный след в жизни страны. Этот факт нельзя устранить из истории или замолчать.
Во-вторых, этот народ есть, он никуда не делся. Он живет и до сих пор осознает себя советским. Даже на территории современной РФ не все русские признают себя россиянами, а по-прежнему считают себя советскими. Но массированной обработкой сознания людей с помощью СМИ удалось за последние годы сформировать слои населения, которые открыто и с гордостью считают себя антисоветскими. Это тоже неоспоримый факт, с которым надо считаться при решении задачи восстановления союза народов.
Естественно, что при решении такой задачи объединения при наличии политической поляризации необходима разработка политически нейтральных объединяющих категорий и концептуальных схем. В качестве таких категорий предлагаются следующие, имеющие достаточно универсальный характер и легко объясняемый смысл.
СУДЬБА
Все народы Союза объединяет общая СУДЬБА, судьба как уже происшедшее стечение обстоятельств совместной жизни и как неумолимость и неизбежность совместной жизни в будущем. Народы уже крепко связывает общая память, общие трагедии и общие победы. Их нельзя ни вычеркнуть из истории, ни поделить между народами. Всякая попытка такого раздела будет несправедливой и даже кощунственной. Это именно общая, неделимая СУДЬБА всех народов Союза. СУДЬБА, как происшедшее в истории и отмеченное событиями величайшей мировой значимости. Таким событием, безусловно, и в первую очередь является Великая Отечественная война и победа в ней Советского Народа. Для всех народов Союза это была война именно ВЕЛИКАЯ и ОТЕЧЕСТВЕННАЯ, а не вторая мировая, как стали усиленно называть ее современные СМИ и временщики-властители. Победа в этой войне принадлежит именно Советскому Народу, а не, например, только русскому, узбекскому или армянскому. ПОБЕДА едина и неделима. Как бы ни хотелось нам, россиянам, приписать победу именно русскому народу и его якобы глубоко присущему и скрываемому в прежние годы православному духу, в истории останется на века тот факт, что войну выиграл Союз народов, называемый Советским. В этой войне народы реально, а не в понятиях и категориях, "сплавились" в один Советский народ.
Этот народ победил не под сенью православных крестов и хоругвей, не молитвами священников. Православные, действительно, молились за нашу победу, - четь им и хвала. Но в ратных битвах народ объединяли красные знамена с пятиконечными звездами и коммунистическая гвардия во главе и в первых шеренгах. Перед смертельным боем воины не крещение принимали, а вступали в большевистскую партию, зная, может быть, что это будет их последний бой и никаких льгот ни на земле, ни на небе им не будет. Вот уже более 50 лет вся европейская часть Союза и большинства стран Европы усеяна братскими могилами, где вперемешку лежат миллионы останков людей разных национальностей. Прилитая ими кровь и их общий прах и есть судьба народов. Как нельзя разделить братскую могилу по национальностям, так нельзя разделить сейчас память народов об этой войне. Это СУДЬБА как свершившееся. Все народы в войне породнились кровью, ратным подвигом, единым стремлением выстоять и победить. Не будь такого союза народов, не устоять бы расчлененному населению перед натиском фашистской армады, и не было бы в итоге никаких народов. В этом и СУДЬБА как неизбежность будущей совместной жизни. Другого выхода просто нет и историей не дано. Это и есть СУДЬБА.
ПРОСТРАНСТВО
Это общее, союзное, неделимое, принадлежащее всем народам пространство жизнедеятельности, пространство самовыражения и развития. Эта категория значительно более общая, чем территория. Пространство включает общую территорию, но пространство населено людьми, народами, в нем существует множество объединяющих народы миров - мир взаимного общения, мир знаний и мир эмоций, мир культуры. Народы не могут жить без жизненного пространства. Те искусственные, уродливо нарезанные куски единой территории, куда новые князья и баи втиснули свои народы при дележе общего территориального богатства страны, не могут дать народам возможности для развития и самовыражения. В таких территориях-резервациях народ деградирует. За столетия истории совместного проживания народы освоили и обустроили огромное территориальное богатство. Веками создавалось пространство совместной, коллективной жизнедеятельности. Это пространство принципиально, по своей сути, по своему характеру неделимо, в нем немыслимы какие бы то ни было границы. Нет и не может быть границ развития, общения, самовыражения и взаимного понимания. Грузину, армянину, азербайджанцу невозможно ограничит свою естественную и привычную деятельность национальными границами. Их пространство самовыражения - весь Союз. Именно в этом пространстве находится их естественная среда жизнедеятельности. ПРОСТранство означает ПРОСТор для жизненной активности всех народов, возможность РОСТа
и развития. Такой ПРОСТор несовместим с наличием каких-либо границ. В просторе формировалась Россия и ее народ. Россия дала другим народам такой же простор и они не могут так легко, в одночасье, по прихоти кучки местных князей отказаться от такого ставшего привычным им простора. В общем пространстве народы познавали друг друга и получали взаимное признание. Само выразиться и получить достойное развитие любой малый народ Союза мог только в пространстве Союза. Всякое другое, внешнее по отношению к Союзу, пространство было чужим и негостеприимным. Причин этому много. Главная состояла в том, что только в пространстве Союза была атмосфера благоприятствования для национального развития ввиду особого качества русской культуры и народа - терпимости и дружелюбия. Все внешнее пространство по отношению к Союзу уже поделено между могущественными монополиями. В этом внешнем пространстве можно только потеряться и раствориться. Не даром родственные народы, например, грузины и армяне, оказавшись за границей Союза, быстро утратили свою самобытность, свой язык и культуру, растворившись в чужом и весьма агрессивном мире.
ТЕРРИТОРИЯ
Вся территория Союза, где веками жили народы, есть общее их завоевание, их общее богатство. Привязка народов Союза к конкретной территории, во-первых, была сугубо условной и временной, во-вторых, границы были размыты, а часто их вообще не было. Даже территории так называемого компактного проживания народов принадлежала этим народам только благодаря Союзу. Вне Союза эти народы никогда своей территории не отстояли бы от посягательств могучих и алчных соседей, а, значит, и просто ее не имели бы. Таким образом, каждый клочок территории Союза есть общее достояние. Его нельзя справедливо поделить между народами никаким способом. Даже такие крупные народы, как русский (белорусы, великороссы, украинцы) своей территорией обязаны всем народам, в частности, среднеазиатским, которые в Великую Отечественную Войну честно и самоотверженно защищали Российскую землю от фашистов. Если бы границы России проходили там, где сейчас границы РФ, пришли бы на защиту Смоленска, Москвы, Юхнова казахи, узбеки, киргизы, таджики? Если бы до Смоленска не лежала территория Белоруссии и не было бы Бреста, остановился бы Гитлер осенью перед Москвой? Могли бы москвичи и ленинградцы эвакуироваться со своими детьми в далекий и безопасный Ташкент? Таким образом, вся территория Союза есть всеобщее и неделимое достояние. Это коллективная собственность всех народов и владеть ею можно эффективно только вместе, в одном Союзе.
РЕСУРСЫ
Территория Союза наделена, как известно, богатейшими ресурсами. Здесь есть все для независимого производственного развития. Из всех ресурсов сейчас важнейшие - сырьевые и энергетические. Ресурсы Земли не имеют четкой привязки к территории, но при общем территориальном богатстве, о котором говорилось выше, ресурсы тоже с неизбежностью становятся общими. Общность и неделимость ресурсов проистекает не только и не столько от литосферного единства, но и от невозможности каждому отдельному народу разведать и эффективно освоить и использовать любое месторождение. Могли бы, например, народы севера Западной Сибири (ханты, манси и др.) самостоятельно освоить нефтегазоносные районы Тюмени и организовать поставку и переработку сырья? Мог ли казахский народ освоить меднорудные месторождения Джезказгана? Мог ли якутский народ организовать разработку алмазов и золота на современном технологическом уровне? Все эти вопросы имеют чисто риторический характер и ответ на них очевиден - нет, не могут! Ресурсы оказались разведаны, освоены и стали питать индустрию и социальную сферу только коллективными усилиями всех народов. Если их поделить по какому-либо принципу, то с одной стороны, это никогда не будет признано справедливым, а с другой такое деление абсурдно и разрушительно с производственно-технической точки зрения. Таким, образом, общность ресурсов есть важнейший объединяющий народы принцип на все оставшееся время их существования.
ИНФРАСТРУКТУРА
Важнейшим элементом обустройства общего пространства является энергетическая и транспортная инфраструктура. Любому мало-мальски грамотному специалисту ясно, какой сложнейший взаимосвязанный организм представляет собой современный энергетический или транспортный комплекс страны. В этих комплексах заложена своя логика, действуют свои законы. В этих законах нет места понятиям национальных границ и суверенитетов. Комплекс может или работать по законам сложнейшей энергетической системы или транспортного конвейера, или разваливается. Причем, просто остановка работы комплекса еще не самое страшное, что возникает при его расчленении. Расчленение и последующее нарушение функционирования чревато даже катастрофами глобального масштаба. Известно, например, что ядерная энергетика так организована, что сворачивание каких-либо ее звеньев, например исследовательских и экспериментальных центров, может привести к катастрофам, пострашнее чернобыльской. Ни одно государственное новообразование на территории Союза не в состоянии справиться самостоятельно с поддержанием и развитием ядерной энергетики.
Железнодорожный транспорт с момента его возникновения еще в Российской империи создавался как единый комплекс. Железные дороги СССР имели общий вагонный парк, единое локомотивное хозяйство, единую систему энергоснабжения и тяги, специализацию ремонтной базы и транспортного машиностроения, единую систему управления всеми службами, в первую очередь движением. Любое расчленение порождает хаос в организации перевозок и в эксплуатации путевого, вагонного, локомотивного, энергетического и многих других хозяйств. На железной дороге нет мелочей. Например, единое московское время, действовавшее по всей сети железных дорог Союза, обеспечивало составление и соблюдение графиков движения, лежащих в основе всей системы организации движения. После раздела всей инфраструктуры по искусственным национальным границам местные власти стали вводить на доставшейся им части сети железной дороги собственное местное время. Украина, например, отменив для своей сети московское время и перейдя на Западно-Европейское, вызвала хаос и неразбериху с организацией движения поездов на единой с РФ железнодорожной сети. Опоздания поездов стали нормальным явлением. Это только простой пример абсурдности раздела единой инфраструктуры по национальным квартирам. Должно быть понятно, что все инфраструктурные звенья: энергетика, транспорт, связь есть всеобщее достояние народов Союза и глупо или даже преступно производить какие-либо разделы этого хозяйства.
Такое же общее достояние представляет добывающая промышленность, промышленная индустрия, разделы которой уже привели к массовой остановке производства.
ОБОРОННЫЙ КОМПЛЕКС
В СССР был создан трудами всех народов путем лишений и самоотверженного труда мощный оборонный комплекс, который по своему замыслу, структуре, способам поддержания, развития и управления не мог быть разделен никаким способом. Всякое разделение для него равнозначно гибели. Любая отделенная от комплекса часть просто бессмысленна и нежизнеспособна как оборонная ячейка. События последних лет показали воочию всю пагубность идеи разделения вооруженных сил и оборонного комплекса в целом. Ракетные войска стратегического назначения, ПРО и ПВО, авиация, флот создавались как единые системы. Ими может владеть только одно государство и служить они могут только для защиты всех народов Союза. Для человека, хоть немного понимающего в военном деле, это истина тривиальная по самой сути. Это не нужно доказывать и объяснять. Взять хотя бы Черноморский флот. Это единый комплекс с развитой и специализированной системой базирования, ремонта, обеспечения, управления и взаимодействия. Каждый корабль является боевой единицей только в составе флота, в системе бригад и соединений флота. Все базы флота (Севастополь, Балаклава, Донузлав, Керчь и др.) имели свою специализацию и назначение. Флот имел мощное береговое хозяйство, исследовательские и испытательные полигоны оборонной промышленности, арсеналы, свою авиацию и сухопутные войска. Более того, Черноморский флот мог выполнять свою задачу только во взаимодействии с другими флотами, с другими родами и видами вооруженных сил. Разделенный флот перестает существовать как флот, а превращается в кладбище гниющих кораблей. Единство флота заключается не только в том, что его нельзя поделить между Украиной и Россией, но и в том, что этот флот принадлежит не только этим республикам, а и всем другим. В этом смысле, это яркий пример неделимости оборонного комплекса как такового. Им может владеть и управлять только Союз.
То же самое относится и ко многим другим видам и родам войск. Взять хотя бы войска ПВО. Сейчас многие современные комплексы ПВО расхватали новообразованные государства и теперь с гордостью кичатся таким приобретением. Всем здравомыслящим людям было ясно, что система ПВО для всего Советского пространства может быть только единой. Создание автономных, «самостийных и незалижных» систем ПВО – глупость и абсурд. Многие из так называемых стран просто не в состоянии содержать эти комплексы в боеспособном состоянии, не в состоянии проводить их полноценные испытания в процессе боевых учений. Чудовищная трагедия с уничтожением украинской зенитной ракетой гражданского рейсового российского самолета над Черным морем в октябре 2001 года есть лишь жестокое подтверждение простой истины о невозможности раздела неделимого. Выясняется, что мало у нас глупость довести до абсурда. Даже явный абсурд не является очевидным для местных князей, панов и баев. Нужно было дождаться позорнейшей и гнуснейшей трагедии с мировым резонансом, чтобы хоть как-то сдвинуть сознание национальной элиты в сторону здравого смысла. Сколько еще должно произойти таких трагедий, чтобы, наконец-то, пришло всеобщее понимание необходимости объединения оборонных и жизне-обеспечивающих систем и восстановления нарушенного единства?
ИНТЕЛЛЕКТ
Народы Союза за свою историю в рамках одного государства создали мощную интеллектуальную индустрию в виде научных центров, конструкторских и проектных организаций, огромных хранилищ знаний и опыта. В каждом научном центре есть частица труда любого народа Союза. Центры работали в общем интеллектуальном и информационном
пространстве, взаимно обогащая и поддерживая друг друга. Как можно всемирно известный Кибернетический центр имени В.М.Глушкова в Киеве считать собственностью Украины? Почему институт проблем управления АН СССР (ИАТ), возглавляемый долгое время членом-корреспондентом Грузинской ССР и имеющий у себя известную
школу ученых из Грузии, Азербайджана и Армении должен принадлежать России? Интеллектуальные ресурсы есть общенародное достояние и их немыслимо разделить на национальные отсеки. В разделенном состоянии наука деградирует.
ОБЩАЯ КУЛЬТУРА
Культура, как известно, есть душа народа. Каждый народ Союза имеет свой неповторимый облик, свою самобытность, свою культуру. Народы проявляются в культуре и отличаются друг от друга культурой, что дало основание народ определить как общность людей, объединенных единой культурой. Но при всей самобытности и неповторимости культур народов Союза всех их роднит общая составляющая, создающая благоприятные условия для мирного диалога, взаимодействия и взаимного обогащения культур. Перед нами семейство близких и совместимых между собой культур. Это редкое для мира естественное единение культур. Эта тема разносторонне раскрыта в книге "Экологические корни культуры" В.В.Бугровского и др. авторов [7].
Выделим здесь только одну составляющую общности культур - общность нравственных норм и жизненных ценностей. Народы Союза в своей определяющей массе, в пропагандируемых и поощряемых нравственных ценностях, устойчиво закрепленных в культуре, ориентируются на общее понимание справедливости, духовного совершенства, приоритет коллективного, общественного, общинного, соборного перед индивидуальным и частным, уважение к честному труду и бескорыстие. Эти нормы поддерживаются как ведущими религиями Союза - православием и исламом, так и общепризнанной гражданской идеологией - социализма и коммунизма. Культура каждого народа не приемлет дух наживы, стяжательства, корыстолюбия, лицемерия и обмана.
Существенная составляющая общности культур - признание всеми культурами объединяющей роли русского языка не только как языка межнационального общения, но и как всеобщего, универсального средства передачи и фиксирования мыслей, идей и чувств, как средства вхождения в большой мир русской и мировой культуры. Прекрасно выразил роль языка в самоопределении человека В.И.Даль:
" Ни прозвание, ни сама кровь не делают человека принадлежностью той или иной народности. Дух, душа человека - вот где надо искать принадлежность его к тому или иному народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа - мыслью. Кто, на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски".
Разные культуры народов Союза живут и развиваются в мире русского языка и русской мысли, не утрачивая при этом своей особенности и непохожести.
ИДЕОЛОГИЯ И ОБЪЕДИНЕНИЕ
На первый взгляд кажется естественным, что задача объединения народов должна решаться на политически и идеологически нейтральной платформе, чтобы партийная разобщенность, плюрализм сегодняшней жизни не создавал лишних препятствий. Ведь объединять необходимо народы на базе их общности и реальных факторов неделимости. Политические движения развиваются в пространстве борьбы за власть, за способы, методы и цели управления обществом. Явления, протекающие в этом пространстве, имеют чаще всего конфликтный характер и развиваются по всем законам борьбы, которые противоположны задаче объединения, собирания и примирения. Но, тем не менее, полностью избежать рассмотрения идеологических ограничений при решении задачи объединения не удается. Дело в том, что целое направление идеологических и политических движений несовместимы с идеей объединения, неделимости и коллективного владения, обладания и распоряжения.
Это направление основывается на идее индивидуализма, личного и узко корпоративного интереса, частной собственности и приватизации коллективного. Разобщение народов, развал государства, разрушение крупных производственных и научных коллективов связано с внедрением в сознание людей с помощью СМИ именно этих идей. Это внедрение, как было показано выше, явилось фактическим применением разрушительного оргоружия по отношению к Союзу народов и государству. Поэтому, для восстановления общности людей и Союза народов необходимо четко и бескомпромиссно размежеваться с идеями частной собственности, приватизации и капиталистического копирования.
Объединительными по сути являются все политические идеи и движения, развивающие идею коллективного, общественного. Все эти идеи объединяются общим понятием «левые», сердцем которых является идея коммунизма.
ЛИТЕРАТУРА
1. Леонид Леонов. "Раздумья у старого камня», Соч. М.. СП, 1991.
2. Брокгауз и Эфрон. Малый энциклопедический словарь. Изд. 1907-1908 г.г.
3. В.И.Кардашев, С.Н.Семанов. Иосиф Сталин. Жизнь и наследие. М.; «Новатор», («РОСС- «Российские судьбы»), 1997.
4. Никаноров С.П. Интервью корреспонденту газеты «За науку» от 7 февраля 1992 г., NN5-6 (1183-1184). М., МФТИ.
5. Собр. соч. К.Маркса и Ф.Энгельса, т.37, стр.396-297..
6. С.П.Никаноров, З.А.Кучкаров и др. "Задача управления конфликтами в социальных системах", сб. "Проблемы и решения", N3, 1995 г.
7. В.В.Бугровский и др. "Экологические корни культуры". М,; «Интеллект», 1995.
Средства массовой информации уверяют нас, что правительство строит в стране прогрессивный капитализм вместо ретроградного социализма и совсем уж людоедского коммунизма. Но не похоже, что нас ведут к капитализму: ведь его основой является крупная промышленность, а её-то в первую очередь и разрушают. Тогда куда же? Чтобы понять это, надо сначала выяснить, куда вообще нас могут вести, какие пути могут быть сейчас у нашей страны. Ответ должен быть простым и ясным, понятный всем, как говорится «простым людям», а не только «специалистам» по бизнесу и биржевым играм. Значит, при его поиске нужно использовать лишь хорошо известные всем факты. Ими общая история человечества располагает. Попробуем опереться на них.
В истории известны три ступени организации человеческого общества: дикость, варварство и цивилизация.
Для дикости характерна полная зависимость человека от природы и, соответственно, первобытнообщинный способ производства – тогда только он мог обеспечить жизнь людей под жестоким прессом природы. После освобождения от него (вследствие развития земледелия и скотоводства или совершенствования способов охоты еды стало хватать), наступила эпоха варварства. Обеспеченные едой люди стали бороться за власть. Это эпоха героических эпосов, эпоха Троянской войны и плавания Одиссея, эпоха викингов и вещего Олега, эпоха Джангара и Гэсэра.
Главным фактором организации варварского общества были личные отношения. Вождь, герой, богатырь, просто смелый и предприимчивый человек набирал отряд (дружину, ватагу, банду) и подчинял себе по меньшей мере такое количество народа и территории, какое могло прокормить его с отрядом. Естественно, что каждый из «героев» стремился к расширению кормовой базы – поэтому борьба между ними и составляет содержание эпохи. Иногда она принимала большой размах – вспомним Александра Македонского. Однако даже при таких масштабах варварских движений в них сохранялся главный принцип – личные отношения, что и зафиксировано в истории.
Цивилизация возникает, когда людей становится слишком много и личные отношения уже не могут удержать общество в равновесии. В обществе возникают безличные отношения – способом его организации становится закон. И при этом неизбежно возникают суды (в той или иной форме), полиция, закононарушители, бюрократический аппарат и прочие атрибуты государства.
Понятно, что в классическом, «чистом» виде эти три ступени организации общества в истории можно увидеть редко. Обычно реализовывались те или иные их «переплетения». Так, даже в самых развитых цивилизациях известная часть общества живет в варварстве, то есть не признаёт закона, а руководствуется личными отношениями – например, уголовники. Во времена средневековья, хотя и существовало государство, но основная тяжесть поддержания общественного порядка лежала всё же на отношениях личных: феодалы сами чинили суд и расправу, а не доверяли это стряпчим и судьям.
Своеобразным возвращением к варварству было крепостное право в России: «порядок» в своих имениях помещики поддерживали либо сами, либо с помощью своих управляющих. И это – при существовании развитого бюрократического государства, то есть в цивилизованном обществе.
Проведённый краткий экскурс в историю необходим нам для понимания того, что происходит, когда машина цивилизации дает сбой и закон перестаёт действовать – как, например, случилось в России при Петре I или как это было в Германии в начале 30-х годов нынешнего века.
Следует заметить, что капиталистический и социалистический способы производства могут существовать только в цивилизованном обществе, так как при капитализме имеет место столь же глубокое и строгое государственное регулирование производственных отношений, как и при социализме. И партийные структуры в Советском Союзе справлялись с этой задачей не хуже, чем суды, муниципалитеты и администрации всех уровней в США. Эффективность партийного управления в Советском Союзе прошла суровую проверку Великой Отечественной Войной. Эти структуры стали перерождаться и терять эффективность после хрущёвских реформ, которые открыли их воздействию частных интересов и позволили людям, представляющим эти интересы, занять в партии руководящие должности. «Демократам» же нашим, вопиющим о «западной свободе», можно напомнить об антитрестовском законодательстве в США и «жёлтой» прессе, направляющей там общественное мнение (к примеру, она в течение двадцати лет поддерживала войну во Вьетнаме).
Так что же происходит с цивилизованным обществом, когда отказывают механизмы цивилизации – парализуется государственное управление и перестаёт действовать закон? Тогда в обществе устанавливаются личные – то есть варварские – отношения, на которые во времена беззакония только и можно опереться. Это неизбежно. Именно на них ложится задача поддержания порядка в обществе. И – возникают «вожди», «батьки» и прочие «сильные личности», собирающие вокруг себя «штурмовые отряды», «вольные армии» и подобные воинские формирования (по существу – феодальные дружины), которые и начинают поддерживать общественный «порядок» – как они его понимают, чиня суд и расправу – по своему произволу.
Отметим, что эти варварские порядки, при всей их неприемлемости для нас, всё же лучше полного отсутствия общественного регулирования. Последнее приводит уже к самым тяжёлым рецидивам дикости, вплоть до людоедства – как это было, например, в Китае в мрачные эпохи его истории или на острове Пасхи после падения цивилизации создателей знаменитых статуй.
Вообще история показывает, что человеческое общество очень неустойчиво, а цивилизация очень хрупка в силу её неестественности для психики человека, предпочитающего личные отношения и с трудом принимающего отношения внеличные, которые для него всегда остаются чем-то абстрактным, не в полной мере реальным. Каждый из нас знает это по своему опыту.
Рассмотрим с этих позиций ситуацию в гитлеровской Германии. Приход к власти фашистов означал установление варварских отношений вместо цивилизации, оказавшейся не способной обеспечить общественный порядок. Они на каждом предприятии, в каждом дворе поставили по «фюреру», который и поддерживал порядок лично, как умел (по большей части кулаком), без обращения к судам и т. п. механизмам цивилизованного общества. Зачем же Гитлеру потребовались при этом массовые репрессии, показательные зверства штурмовиков, концентрационные лагеря, гипноз массовой истерии? – Чтобы сломить сопротивление цивилизованных людей, которых в Германии, естественно, было большинство, и которые вовсе не были склонны беспрекословно подчиняться поставленным над ними дворовым фюрерам.
Отметим характерные особенности.
1. Гитлер пришёл к власти законным путем. Люди слишком устали от неэффективного управления и надеялись, что «сильное правительство» наведёт порядок. Они совершенно не представляли себе последствий введения в стране варварских отношений.
А вот для отстранения Гитлера от власти потребовались большие усилия и жертвы, причем не столько от немецкого, сколько от нашего народа. То есть установление варварства гораздо проще его устранения.
2. Гитлер сразу же повёл Германию к войне. Почему? – Потому что война для варварского общества – естественное состояние. У варваров ведь не было «внешних» законов (как и внутриобщественных), и отношения между феодалами поддерживались силой. Они точно отражали меняющееся соотношение сил – отсюда и непрерывные войны (стоит вспомнить удельные времена на Руси). Что значило для Гитлера международное право? Ничего!
3. Мы употребляем термины «варварство» и «феодализм» почти как синонимы. По существу это, конечно, не верно, но фиксирует характерные черты общества, построенного на личных отношениях. На самом деле эти термины относятся к разным явлениям.
Первобытный коммунизм, рабовладение, феодализм, капитализм, социализм – это стадии развития способа производства; они характеризуются собственностью как определяющей категорией. В то же время дикость, варварство и цивилизация – это ступени организации общества в зависимости от количества охватываемых ими людей. Так, Древний Египет и Древний Рим были, безусловно, цивилизованными обществами с развитыми безличными отношениями (законом) и бюрократическим государством; при этом базировались они на рабовладельческом способе производства. А средневековая Европа была обществом варварским, основанным на личных отношениях, хотя и базировалась на феодальном способе производства. Точно так же гитлеровская Германия при развитом капитализме была обществом варварским!
Можно привести яркий пример варваризации в Древнем Мире – хорошо известный из Библии исход евреев из Египта. При фараонах это была цивилизованная страна. Моисей же, уведя оттуда еврейский народ, стал править им на основе личных отношений. И, когда во время пребывания на Синайской горе евреи воздвигли Золотого Тельца, нарушив этим его приказы, он вызвал свой штурмовой отряд – клан Левитов – и велел убить каждого десятого (невзирая на то, прав он или виноват), чтобы народ воспринял это как божью кару. Ни к какому суду или законоуложению Моисей не обращался. Характерно, что евреи, уже освоившиеся в цивилизованном Египте, поначалу поддались агитации Моисея, но, побродив по пустыне и, видимо, найдя, что это не лучший образ жизни, решили (пользуясь отсутствием Моисея) вернуться к цивилизованным египетским порядкам – за что и поплатились столь жестоко (не более, впрочем, чем немцы при Гитлере).
История показывает, что общества дикие объединяли количество людей, ограниченное племенем. Общества варварские простирались до объединения народа. Общества цивилизованные включали в себя много народов – ибо личные отношения трудно распространить на людей, говорящих на другом языке, закон же равно распространяется на всех.
Поэтому варваризация цивилизованных обществ с неизбежностью приводит к распаду многонациональных государств. Идеологией варваризации в цивилизованном обществе является национализм, а методом становления фашизм – неизбежное явление, сопровождающее варваризацию цивилизованного общества.
|
Фашизм – это варварство в эпоху цивилизации. |
Термин «фашизм», которым мы воспользовались для обозначения рецидивов варварства в цивилизованном обществе, удобен тем, что он, во-первых, хорошо всем известен и, во-вторых, ясно отражает вторую главную черту варваризации – подавление большей части народа, с ней не согласного.
Понятно, что варваризация принимает у разных народов разные формы, отвечающие как народному характеру, так и сложившейся исторической обстановке. Фашизм в Германии, в Италии, в Испании при Франко, в Чили при Пиночете проявлялся по-разному. Гитлеру пришлось преодолевать сопротивление сильной компартии; кроме того, его вело свойственное немцам стремление к порядку. Отсюда ожесточённость и размах его репрессий. В Италии ситуация была иной: Муссолини не встречал серьёзного сопротивления, а итальянцы далеко уступают немцам в любви к порядку – и процесс варваризации протекал довольно спокойно. А Франко даже к концу своего правления разрешил деятельность компартии. Пиночет сам ушёл в отставку. Однако главные черты варваризации – личные отношения вместо закона и подавление цивилизованного большинства – одинаково характерны для всех рецидивов варварства как в предыдущие исторические периоды, так и в наше время.
Классический пример русской варваризации дал Иван IV, создав опричнину – выделив из народа определённую,лично ему подчинённую силу. Использовал он её для подавления стремившегося к удельщине боярства. Зверства опричнины ярко описаны Карамзиным и Соловьёвым. И тот факт, что к концу своего правления царь Иван её отменил и издал законник, то есть вернулся к механизму цивилизации, никак не может изменить классификациюопричнины как периода варваризации русского общества.
Сейчас у нас роль опричнины играют торговцы и работники средств массовой информации. Эту свою роль они хорошо понимают и с задачей подавления народа справляются успешно. Прибегнет ли правительство к массовым репрессиям, зависит от того, насколько сильным будет сопротивление режиму. Очевидно, что команда Ельцина без борьбы власть не уступит. А во что эта борьба может вылиться, нетрудно понять, опираясь на опыт истории.
Команда Горбачёва-Ельцина с самого своего утверждения у власти (как и Временное правительство Керенского) взяла курс на дискредитацию закона, установленных в стране форм безличных отношенийи на перевод её на отношения личные.*
Разгул национализма, разделение Советского Союза на отдельные народы и натравливание их друг на друга, их фашизация – известные факты, которые не прикрыть лозунгами «демократизации» и «свободы». Но это ещё не всё. Разрушая крупную промышленность и насаждая «фермерское» (???) земледелие вместо крупных хозяйств, правительство – это очевидно – кроме варваризации общества ведёт странук феодальному способу производства. Оно создаёт класс крупных международных торговцев и собирается передать им землевладение – в надежде на организацию ими добычи и продажи за рубеж сырья в таких масштабах, которые обеспечат существование режима.
При этом, естественно, надо было подавить большинство людей, составляющих народы нашей страны (а возможно, и уничтожить их в «необходимых» масштабах). И в этом режим Ельцина преуспел: моральное состояние людей сейчас много хуже, чем во время Великой Отечественной Войны.
Всё это – естественная логика процесса варваризаци.И совершенно не важно, чем оправдывают свои действия основатели и проводники режима. Им никуда не уйти от исторической логики процесса.
Что же остаётся делать нам – людям, которых собираются подавить, а в дальнейшем и уничтожить в соответствии с планами «Золотого миллиарда»? – Твёрдо встать на защиту своего народа, на защиту цивилизации против варварства. Ведь нас – подавляющее большинство. И если мы осознаем опасность, то найдём и средства борьбы с ней. «То, что хочет весь народ, почти всегда осуществляется» – гласит китайская пословица.
Как известно, для характеристики способа производства определяющими понятиями являются:
1) характер собственности на средства производства – производственные отношения;
2) уровень развития производительных сил.
Поскольку этих категорий две, то они не всегда должны давать согласное решение, могут даже приходить в противоречия. И тут, видимо, надо иметь в виду всю совокупность общественных отношений.
Выше показано, что «сбой» нормальных механизмов цивилизации приводит к рецидивам варварства и установлению общественных отношений «новофеодального» типа. Именно они установились в малоразвитых странах – как результат ограбления мира Западными странами с помощью Международного валютного фонда (МВФ), Международного банка реконструкции и развития (МБРиР), транснациональных корпораций. Эта порождённая Планом Маршалла система привела к тому, что слаборазвитые страны стали просто источниками сырья и стоками отбросов для стран Запада и далее не развиваются [В.А. Коптюг]. Западом – прежде всего Америкой – в них созданы и поставлены у власти антинародные элиты, проводящие политику деиндустриализации своих стран, подавления своих народов, снижения их образовательного и социального уровня, насильственного их одичания. Поскольку в этих странах нет развитой промышленности, а земля находится в частной собственности западных монополий и своих антинародных элит, то (хотя население и остаётся формально свободным) их общественные системы по совокупности признаков следует характеризовать как феодальные. А учитывая их прозападный характер – назвать компрадорским феодализмом.
Какие способы борьбы с компрадорским феодализмом могут быть у закабалённых народов? И вообще: возможна ли в такой борьбе победа – ведь силы Запада, на которые опираются компрадоры, очень велики?
Опыт истории показывает, что такая борьба возможна, и что в ней можно победить. Далее мы рассмотрим примеры. Но сначала следует отмести проигрышные варианты, обратив внимание на одну важную особенность.
1. При компрадорских режимах не может быть революционной ситуации. В самом деле, ленинское определение революционной ситуации говорит, что она наступает тогда, когда «низы не хотят жить по-старому, а верхи – не могут править по-прежнему». В компрадорских странах низы всегда не хотят жить по-старому. Но вот верхи там всегда могут поддерживать режим, так как они опираются на мощь поставившей их Америки. И, если нужно, всегда найдется какой-нибудь пиночет, который для поддержания режима не остановится перед уничтожением половины своего народа.
2. Компрадорские режимы не могут быть устранены «демократическими» методами – путём выборов и т. п. Это очевидно. Такие режимы придерживаются демократии, пока она им не угрожает – но отметают её, когда она становится им опасной, и переходят к тому или иному варианту фашизма.
Что же остаётся?
1. Вариант Мао Дзе Дуна и Хо Ши Мина. Как известно, И Мао Дзе Дун, и Хо Ши Мин начали с мирных демократических шагов, в которых быстро разочаровались. Тогда они сумели организовать в труднодоступных местностях освобождённые районы и оттуда, создав народную армию, начали освободительную войну с компрадорами. В обоих случаях эти войны увенчались блестящим успехом благодаря поддержке народа, видевшего, за кого воюет эта армия, за кого гибнут их герои, которых народ считал своими героями. Вьетнамский народ выдержал двадцатилетнюю войну с Америкой и победил уже после смерти Хо Ши Мина.
Можно напомнить: подобным вариантом был поход на Москву народного ополчения Минина и Пожарского – «Спасителей отечества», как сказано на их памятнике.
2. Сирийский вариант Каддафи. Это государственный военный переворот в интересах народа, которым в Ливии был устранён компрадорский режим и установлена «Джамахерия» – сирийский вариант социализма. Каддафи пользуется в стране величайшим авторитетом и любовью народа. В официальных документах его упоминают впереди Аллаха.
Средним между двумя вышеназванными явился вариант Фиделя Кастро.
Таким образом, опыт истории говорит, чтокомпрадорские режимы можно устранить только военной силой. Других путей нет!
Я ХОЧУ СВОБОДЫ!
-"Я хочу быть свободным человеком. Я не хочу жить в этой стране - проклятом концлагере. Я хочу жить в цивилизованном обществе. Я имею право получать сколько положено за свой труд. Я не хочу отвечать за войну в Афганистане. Служить в нашей армии - позор. Это хорошо что страна наша разваливается - каждый народ должен получить то что он заслужил".
Такие и подобные им высказывания часто приходится слышать из уст наших интеллигентов, притом - людей, безусловно, порядочных.
О чем это говорит?
О полной деморализации нашей интеллигенции, об утрате ею чувства ответственности перед страной в которой она живет, перед народом, лучшей частью которого она является, перед обществом которому она служит, и, наконец, - перед собой, перед своим человеческим достоинством.
Вот ведь не приходится слышать, когда говорят про американцев, что они хорошо и много работают, а только о том, что они много получают и могут путешествовать по всему свету. Не часто приходится слышать, чтобы наши интеллигенты гордились бы и своей работой.
Как это отличается от книг, написанных людьми, жившими в тридцатые-пятидесятые годы. Книги того времени полны гордости за свою страну и за свою работу. Почему это происходит?
Понять все это - значит заглянуть в душу нашего интеллигента, человека западной ориентации.
Что же там мы увидим? Очень мало. Буквально то, что содержат цитированные выше высказывания. Да еще довольно узкий круг профессиональных интересов и знаний. И личных привязанностей.
А где же большие цели? Где понимание ведущей роли интеллигенции в обществе? Где понимание великих целей и судьбы нашего народа? Где то, ради чего стоит жить и ради чего не жалко жизнь отдать?
Увы, ничего подобного там нет. Вот и скулит наш интеллигент, жалуясь на бессодержательность своей жизни, и свято веруя, что где-то за морями, в Европе и уж, наверное, в Америке жизнь его наполнилась бы серьезным содержанием, обрела бы крупные цели, в общем получила все то, без чего жизнь - не жизнь, а прозябание.
Почему же здесь, в России, жизнь интеллигенции не может быть содержательной, интересной, захватывающей? Неужели наши великие предки не оставили нам в наследство ничего, что могло бы дать содержание нашей жизни, сделать ее полной значения, радостной?
-"Виноваты проклятые большевики - это они у нас все отняли!"
Это - глубочайшее заблуждение. Даже если считать большевиков злостными общественными паразитами, каковыми они, конечно же, не являлись ну хотя бы потому, что они организовали отпор немцам в Великой Отечественной войне, - отпор, который сохранил само существование наших народов, - даже тогда они не смогли бы отнять содержательность жизни у людей, у которых она есть.
Вот ведь в Китае, в Индии, в Европе, в Америке интеллигенты всегда боролись со своими паразитами, с людьми, которые хотели лишить жизнь крупных и благородных целей, справедливости и порядка.
Джона Брауна пришлось повесить, но нельзя было заставить отказаться от своих убеждений, от своего дела. Джордано Бруно за то же пришлось сжечь. Все это очевидно, и нет смысла обсуждать это подробнее.
В наше время понятие свободы относят к человеку как таковому. И, в частности, говорят о свободе детей. Это "направление", развивавшееся в Америке знаменитым доктором Споком, принесло, по свидетельству американцев, громадный вред школьному делу. Ибо "свободные" дети, как показала практика, учиться не хотят.
Японский премьер-министр, М. Хосакава, в роду которого он представляет восемнадцатое поколение, писал:
"Я еще не до рос до школы, а отец уже заставлял меня читать труды Конфуция, Манъесю и другие произведения классической литературы. Каждый вечер после ужина я должен был садиться против него и читать вслух. В таком возрасте я, естественно, не понимал смысла прочитанного, что превращало вечера не в самое приятное для меня время. Но сегодня, оглядываясь назад, я сознаю как много мне удалось приобрести в результате тех первых занятий... Большое влияние на моего отца оказало учение Китаро Нисиды, который писал: "Сегодня авторы теорий образования утверждают, что детей надо учить тому, что им будет понятно в их возрасте. Чего же можно достичь, обучая детей на детском уровне? Даже если они не в силах сразу усвоить урок - не беда. Все попавшее в память в этом возрасте не забывается на протяжении всей жизни. Это очень поможет справиться с самыми серьезными жизненными ситуациями"". (Хосокава М. Время действовать, Ж Знакомьтесь Япония N7 1995 с 41).
Другие следствия проповеди неограниченной свободы также хорошо известны: рост преступности, наркомании и прочих дестабилизирующих общество явлений.
Как же следует относиться к понятию свободы? Так же, как ко всем остальным - с позиции культуры, ибо только она и отделяет нас от дикости. Все общественные категории действуют в рамках культуры. Вне ее их просто нет. Это прекрасно понимали во всех устойчивых обществах, не только в эпоху цивилизации, но и в эпоху варварства (стоит вспомнить Исландские саги), и даже в эпоху дикости, как свидетельствуют исследователи первобытных народов.
У варваров человек получал "права гражданства" и соответствующие свободы только после "сдачи экзаменов на зрелость" и, как правило, экзаменов весьма суровых. Он получал те свободы, которые рамками культуры допускались. Вне этих рамок ни о каких свободах речь просто не могла идти. Конечно, наш аттестат зрелости ни в какой мере не соответствует тем серьезным испытаниям, каким подвергались молодые варвары, чтобы показать себя ответственными членами общества, достойными выразителями его культуры. Человек молодой, не сдавший таких экзаменов не может считаться не только полноправным человеком, но вообще человеческой личностью. Он - что-то вроде личинки человека. И ни о каких его правах и обуславливаемой ими свободе говорить не приходится.
Но почему же тогда в Европейской культуре бытует представление о безусловных, как бы врожденных правах человека? Эти представления вытекают из фундаментального принципа европейской культуры - принципа прогресса или свободы личности. В рамках Европейской культуры свобода личности является фундаментальной категорией, а любые ее ограничения рассматриваются как вынужденные и нежелательные. В том числе и ограничения общественные. Вспомним, как Корбюзье формулировал главную антитезу европейского общества: "Свобода человека стеснена его соседом". Европейская культура по существу антиобщественна. Она дает преимущество людям молодым и сильным, что очень образно выражено в фильме Антониони "Профессия репортер", где сорокалетний человек, потерявший уже безудержную активность молодости, оказывается выброшенным из жизни и гибнет.
В противоположность этому культуры, дающие преимущество обществу (индусская) или заботящиеся о гармонии общества и личности (китайская) дают преимущество людям пожилым и мудрым - обладающим опытом общественной жизни. Подобная точка зрения представляется в настоящее время более естественной и лучше отвечающей современным интересам человечества.
Итак, в нормальной культуре свобода предоставляется людям в нее вошедшим, и ограничена рамками культуры.
С этой точки зрения подавление студенческих беспорядков в Сорбоне или на площади Тянь Аньмынь - правильные и справедливые действия. Ибо студенты в делах народа вообще голоса иметь не могут. Они ведь только еще учатся, не прошли экзаменов на зрелость и поэтому не вошли в культурное общество.
Дворянство наше хотело считать себя свободным от народа, от общества. И наоборот, склонялось считать себя ответственным перед "человечеством" т.е. перед Европой, по меркам культуры, в которой они и были воспитаны. Совершенно очевидно, что оно народ наш не могло представлять и от имени народа не могло говорить. О чувствах дворянства к народу, чувстве свирепой ненависти, можно судить по страшной и трагической книге Бунина "Окаянные годы".
Так что же посоветовать нашему интеллигенту, не видящему смысла в своей жизни, проклинающему свою Родину? Какой свободы и от кого он хочет? Ведь нельзя же освободиться от своей души, а именно ею определяется содержательность жизни. Пустую душу не наполнишь ни во Франции, ни в Англии, ни в Америке.
Быть может, стоит вспомнить слова Ивана Андреевича Крылова:
"Чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться?"