РОССИЯ, СОВЕТСКИЙ СОЮЗ И МЫ

I. РУССКАЯ ВЕРА

Как обстоит дело с верой у нашего, современного русского народа? Веру нашего народа заложил его основатель Александр Невский [3].

Мы категорически отвергаем точку зрения Шлецера [4], утвержденную и развитую Карамзиным [5]. Они выполняли социальный заказ - так сказать, "подводили историческую базу" под пронемецкий петровский переворот. С их подачи, подхваченной всеми нашими историками, считается, что русский народ сложился с приходом варягов, создавших антинародное грабительское государство "Киевскую Русь"[6]. Это государство, не создавшее народа, а приспособленное к грабежу славян, вошло в жесточайший кризис и распалось на рубеже XII века.

Московскую Русь и наш русский народ основал Александр Невский. Александр Невский решил главную задачу своего времени - отразил немецкую агрессию, и тем самым, сохранил само существование народов, живущих на Среднерусской равнине, из которых и "собрался" современный русский народ.

Как он решил эту задачу? Ведь для отражения мощных военных немецких орденов Тевтонского и Ливонского, созданных специально ради "дранк нах осунг", сил у него не было. А что случалось с народами, которых немцы "доставали", было хорошо известно по судьбе славянских прибалтийских племен: прусов, поморян и прочих, от которых в лучшем случае оставались лишь географические названия.

Александр пришел к мудрому и смелому решению - объединить для отражения немцев племена, жившие на Среднерусской равнине: мерю, весь, мещеру, кострому, югру и прочих, заключить союз с татарами - и так набрать необходимые силы. Что он и сделал.

И вот его "алгоритм" - дружеское объединение народов против западной агрессии - и стал главной частью веры нашего русского народа, собиравшегося вокруг Москвы.

Конечно, князь Александр, решая главную задачу своего времени, метод решения которой стал верой народа, действовал не на пустом месте. Он опирался на славянский народный характер, его общинность, стремление к единству и к свободе. Можно вспомнить слова византийского Стретегикона о том, что славян невозможно сделать рабами [7], можно вспомнить страстные призывы к беспощадной борьбе с варягами из Велесовой книги [8], можно, наконец, вспомнить слова Епифания Премудрого о Троице Рублева, что "воззрением на ее святое единство преодолевается ненавистная людям рознь мира сего" [3].

Но, как говорилось выше, веру поддерживают и укрепляют великие и славные дела. А во времена Александра, во времена распада Киевского государства и жесточайшей феодальной склоки княжеской элиты, народ явно ощущал страшную угрозу немецкого нашествия, зная беспощадную кровожадность псов-рыцарей и свое бессилие перед ними. И избавление от немецкого нашествия дало людям столь глубокую радость и удовлетворение, так глубоко повлияло на народное сознание, что сформировало веру народа, над которой, как вершина айсберга над его подводным основанием, покоилось доставшееся от Киевской Руси православие, освещавшее эту народную веру, не заменяя ее.

Эта вера позволила московским князьям "собрать" вокруг Москвы русский народ. Она позволила Минину и Пожарскому спасти Отечество в Смутное время, прогнать польских и прочих захватчиков, а Земскому Собору 1613 г. избрать народную династию Романовых [11].

Этой вере был нанесен жестокий удар петровским пронемецким дворянским переворотом (не сумев взять нас военной силой, немцы, как сейчас американцы, сумели захватить верхушку государства), но она выстояла и удержалась в народе, как убедительно показали события Гражданской и Великой Отечественной войн.

Наша Советская коммунистическая вера Сталинского периода, вера в то, что наш народ призван объединить все народы мира против западного колониализма - это та же вера, которую создал Александр Невский, только распространенная теперь на весь мир.

"Не в силе бог, но в правде" - сказал Александр Невский. И еще он сказал: "Дружить мы со всеми готовы, но кто к нам с мечем придет, - от меча и погибнет"!

Рассмотрим подробнее естественный и очень важный вопрос о соотношении народной веры Александра Невского с русским православием.

Владимир Стольнокиевский сделал византийское христианство официальной религией Киевского государства. По-видимому, оно было религией варяжской верхушки, славянство же сохраняло свою языческую веру [6]. Несмотря на сопротивление народа (славян), оно прижилось и перешло в Русь Московскую, и в ней тоже стало официальной религией. Но Русь Московская была в целом государством народным (иначе бы вокруг Москвы народ и не собрался бы), и православие в Москве насквозь пропиталось славянским язычеством [9], слилось с ним, породив чудесные произведения Рублева и Дионисия [3]. Эти изменения ясно видны при сравнении, скажем, росписи Софии Киевской и Ферапонтовского храма Рождества Богородицы, выполненной Дионисием. Вся роспись храма разительно отличается от софийской своим оптимизмом и радостной жизнеутверждающей силой. Но главное - это иконостас. Он и был изобретен именно для отражения того нового, что вошло в православие в Москве.

Иконостас Дионисия - это философский трактат, учение о народном государстве, об управлении страной с народных позиций и, как много позже сказал Д.И. Менделеев, - во имя "блага народного". Для нашей цели достаточно указать только на главный ряд икон иконостаса, т.н. "Деисусный чин". В центре его "Спас в силах" - правитель народа. Справа и слева от него "заступники" - Богоматерь и Иван Предтеча. Следует отметить их очень важную роль в народной жизни, раз они помещены рядом с правителем. Они знают нужды народа и доводят их до правителя. Дальше идут военные - архангелы Михаил и Гавриил - защитники от внешних врагов. После них Василий Великий и Григорий Богослов - полицейский, поддерживающий внутренний порядок, окорачивающий "внутренних супостатов", и "профессор" - воспитатель молодежи. Сама молодежь представлена Дмитрием Солунским, юношей, готовым воспринимать заветы старших, учиться, служить.

ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ

Вместе с православной религией в Московскую Русь из Киевской перешла и церковная организация, сохранявшая по большей части варяжские антинародные традиции. Правда, при образовании Московской Руси и русского народа Церковь вместе с религией сильно "обнародилась". Лучшие ее представители: митрополиты Петр, Алексий, Сергий Радонежский, Нил Сорский, протопоп Аввакум Петров и многие другие последовательно стали на позиции народа и их защищали. Но сохранившее варяжское миропонимание крыло духовенства не сложило оружия и активно боролась с крылом пронародным. Вехами в этой борьбе явились следующие события.

- Спор Нила Сорского и Иосифа Волоцкого по поводу церковного землевладения (Соборы 1503 и 1504 г.г.) Победил Иосиф Волоцкий. Следствием его победы была растущая власть Церкви и боярства, с которой не справился Иван Четвертый, и которая привела к распаду страны - к Смутному времени и к оккупации.

- Народное движение Минина и Пожарского, опиравшееся на народную веру Александра Невского, прогнавшее оккупантов и поставившее народное правительство - династию Романовых, избранную Земским Собором 1612 г. и установивший общинное народовластие. Следствием явился невиданный в мире подъем страны в царствование Михаила и Алексея Михайловича Романовых, при котором страна "без единого выстрела" удесятерила свою территорию и упятерила население, включив Сибирь и дойдя до Тихого океана.

- Наступление бюрократии на народ в царствование Алексея Михайловича, поддержанная антинародным крылом церковников. Борьба с ними народного крыла церкви привела к Расколу [10] и разгрому народного крыла (казни раскольников). Все закончилось антинародным пронемецким Петровским переворотом и жутчайшим разгромом страны, потерявшей от голода половину населения и превратившим народ в личных рабов дворян. При этом церковь окончательно встала на позицию внутренних и внешних врагов народа.

- Гражданская война и интервенция возродила народную веру Александра Невского, которой Ленин дал марксистскую фразеологию и придал всемирный охват: объединение всех народов мира против всемирного капитализма. Лозунг "пролетарии всех стран объединяйтесь", понимался крестьянами, из которых состояла Красная Армия как призыв к объединению всех народов мира для борьбы с Западной агрессией. А после Разгрома Гитлера в Великой Отечественной Войне Сталин превратил этот лозунг в практику международной политики, организовав Великую дружбу с Китаем, Социалистический лагерь и поддержав освободительную борьбу народов Африки и Латинской Америки против организованной Западом мировой колониальной системы. Наш народ сознавал себя передовым народом мира, несущим всем народом свободу. Мы были очень близки к решению этой проблемы. При этом народная вера окончательно отделилась и от церкви и от православия.

- Ликвидация Сталина и отказ нашей правящей верхушки от народной веры, переход нашей интеллигенции в антинародную повернул колесо истории и привел к перестроечному краху страны.

Сейчас в нашей стране народная вера подорвана и мы переживаем все тяготы безверия народа. Православие не может заменить этой народной веры, не может поддержать народ и страну в нормальном состоянии, не может решить задачи времени, преодолеть распад страны.

ЛИТЕРАТУРА

1.  Л.Н.Гумилев, Этногенез и этносфера, ж. Природа N 1,2 1972.

2.  Аркадий Адамов, Инспектор Лосев М ...с 182

3.  Бугровский В.В.6 Долбилкин Н.П., Рольник И.А., Дионисий. Очерк древнерусской культуры, уроки истории. М "Слово" 1998

4.  Ключевский В.О., Курс русской истории, Петроград 1918 ч I с 120-139.

5.  Карамзин Н.М.,История государства Российского, М "Книжный сад" 1993.

6.  Романов Б.А., Люди и нравы Древней Руси, М-Л "Наука" 1966.

7.  Цит по книге Кобычев В.П., В поисках прародины славян, М "Наука" 1973.

8.  Велесова книга, М "Менеджер" 1994

9.  Носова Г.А., Язычество в православии, М "Наука" 1975

10.  Щапов А.П., Земство и раскол, Сочинения т.1 СПб 1906.

11.  И.Л.Солоневич, Народная монархия, М "Феникс" 1991.

ПОИСК ПРАВДЫ – ГЛАВНАЯ ПРОБЛЕМА ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ РОССИИ

Почему Раскол – самое значительное явление в духовной жизни России Московского периода – проходил под знаком борьбы формальных особенностей церковного канона? Ведь совершенно очевидно, что не эти формальности – креститься двумя или тремя перстами – стояли за Расколом, а вполне реальный вопрос о закрепощении народа бюрократической верхушкой государства. Почему раскольники, борясь с засильем бюрократии, не ставили вопрос о классовой борьбе, как это в аналогичной ситуации делали европейцы (Лютер), а позже и наши революционеры? Что: они были такими тёмными, ничего не понимающими – или у них были на то свои весьма серьёзные основания?

Почему Лев Николаевич Толстой – потомственный дворянин и глубоко верующий человек – к концу жизни отказался от своего сословия и от церкви? Этот его шаг имел большое значение для духовной жизни России, так как Толстой, по всеобщему убеждению, представлял совесть своего времени.

Эти вопросы отражают сложность духовного мира России, глубину её культуры, трудность её постижения. К сожалению, наши предки не формулировали положений культуры в понятных всем терминах очевидной реальности, как это делали китайцы (Конфуций), что затрудняет их понимание. Ответить на поставленные вопросы – значит заглянуть в самую суть нашей культуры, в её сокровенные глубины. Постараемся это сделать.

Проще начать с анализа позиции Л. Н. Толстого. Он ближе к нам, чем Раскол, и, следовательно, понятнее. Да и жил он в то время, когда европейские концепции классовой борьбы уже были крепко усвоены русской разночинной интеллигенцией и не могли не дойти до него. Он же вместо классовой борьбы предложил позицию непротивления! Почему? В чём состоит позиция Л. Н. Толстого? Он явно благоволил крестьянам. Свою братию – дворянство –считал людьми безнравственными, дворянскую культуру – поощряющей разврат (вспомним «Крейцерову сонату»); церковь, благословляющую и покрывающую этот разврат, считал лицемерной и корыстной, и в такой же мере безнравственной – то есть в противостоянии классов в русском обществе он выбрал ту же позицию, что и Аввакум Петров.

Анализ философии Толстого весьма затруднителен из-за того, что, будучи гениальным художником, он был весьма путанным и тёмным философом. И мыслил не философскими категориями, а конкретными образами, понять философскую сторону которых совсем не просто. Для подтверждения этого наблюдения достаточно, например, попытаться сформулировать философскую идею образа Анны Карениной. Разве просто понять, хорош или плох Каренин, права или не права в своих поступках Анна? А ведь культура, чтобы выполнить свою функцию организации жизни народа, должна ответить на все вопросы, выдвигаемые жизнью. И уж у кого, как не у Толстого, следует искать ответ на вопрос: что и как делать? Так что нам предстоит весьма трудная задача сделать понятной философскую позицию Толстого.

Вспомним, с какой теплотой он пишет о крестьянских детях. Об их ода­рённости, ясности ума, крупности категорий, которыми они оперируют: «Кому у кого учиться: крестьянским детям у нас или нам у крестьянских детей»? Вспомним его попытки жить крестьянской жизнью, его косоворотку, босые ноги, стремление пахать землю. Можно вспомнить и оценку В. И. Ленина: «До этого графа настоящего мужика в русской литературе не было»! Ленину нельзя отказать в политическом чутье, которым продиктовано приведённое высказывание.

Всё это говорит о том, что под конец жизни Л. Н. Толстой принял позицию крестьянства, старался практически следовать ей. Естественно, что именно с этой позиции он оценивал дворянство и церковь – и увидел то, что двумя веками раньше видел идеолог раскольников протопоп Аввакум Петров: в дворянах – поработителей крестьян, в церкви – таких же поработителей народа в целом, да ещё лицемерно оправдывавших это порабощение «божьими заповедями». Но разве Бог мог поддерживать и утверждать такую НЕправду? Видимо, раздумья над этим тяжело дались Льву Николаевичу. Они-то и заставили его перед смертью уехать «в никуда». Возможно, он хотел податься к раскольникам, чтобы у них найти ПРАВДУ?

Отметим ещё одну сторону толстовского миросозерцания – приоритет нравственности. Он был инициатором издания перевода книги Лао Цзы под названием: «Тао-те кинг или учение о нравственности» (С.-Пб., 1913), хотя эта знаменитая книга посвящена совершенно иному – умению действовать в соответствии с обстоятельствами – и к нравственности никакого отношения не имеет. Но Лев Николаевич был очень обеспокоен вопросами нравственности и всё пытался рассматривать через призму нравственных оценок. Почему же его это так волновало? Почему он не встал на позицию классовой борьбы? В самом деле, что может быть – на первый взгляд – проще: поднять крестьян на борьбу с паразитами (помещиками и церковью), как это сделал Ленин? Почему же Толстой занял другую позицию – непротивления?

Миропонимание Толстого можно понять из его письма «К революционеру» [1]. Отвечая на соображение о том, что для установления хорошего общественного устройства должно употреблять насилие, Толстой пишет:

«Как только дело решается насилием, насилие не может прекратиться. Насилуемые озлобляются против насилующих и, как только имеют к тому возможность, употребляют все силы на борьбу с теми, кто насиловал их. Происходит это потому, что при решении дела насилием победа всегда остаётся не за лучшими людьми, а за более эгоистическими, бессовестными и жестокими. ... такие люди не имеют никаких оснований для того, чтобы отказаться в пользу народа от тех выгод, которые они приобрели и которыми пользуются».

Так что по Толстому выходит: если общество поддерживается насилием, то, каково бы ни было его устройство, оно всегда будет антинародным. В чём же состоит это насилие, которое порабощает народ, и кто проводит его?

«... насилие, совершаемое над миллионами рабочего народа, совершается не непосредственно кучкой властвующих, а самим народом, который какими-то сложными, хитрыми и искусными мерами приводится в то странное положение, при котором чувствует себя вынужденным совершать насилие над самим собой. И поэтому казалось бы естественно людям, желающим избавления народа от его порабощения, исследовать прежде всего причины этого самоугнетения и постараться устранить их. Для улучшения положения рабочего народа нужно одно – не рассуждение о будущем устройстве, а только освобождение самого себя от насилия, которое он по воле властвующих производит сам над собой. Так что избавление рабочего народа от его угнетения может быть достигнуто никак не проектами наилучшего устройства и ещё меньше попытками введения этого устройства насилием, а только одним, тем самым, что отрицается радетелями народа: утверждением и распространением среди людей такого религиозного сознания, при котором человек признал бы невозможность всякого нарушения единения и уважения к ближнему и потому нравственную невозможность совершения над ближним какого бы то ни было насилия».

Толстой ясно видел то, что помещики в значительной части, а церковники поголовно вышли из крестьян. Более того, можно думать, что Толстой ясно понимал: если взять любого крестьянина и поставить его в положение крепостника, то он им и будет!

Что же может в этом случае дать классовая борьба? Только замену одного слоя угнетателей другим. История всех революций показывает это с полной очевидностью. Что же можно противопоставить этому? Толстой решил обратиться к душе человека и народа, то есть к нравственности, или, как эту проблему формулировали во времена протопопа Аввакума – к ПРАВДЕ.

Слово «правда» вошло в обиход в Киевской Руси. Похоже, что у славян до принятия ими христианства оно не играло важной роли. Видимо, его вызвали к жизни тяжкий гнёт Киевского государства и не сломленное им до конца сопротивление народа. Уже судебник Ярослава назван «Русской правдой».

Б. А. Романов замечает [2]:

«И если бы не эта «Правда», мы и не знали бы, какими поборами и притеснениями была окружена жизнь свободного человека в Древней Руси».

Александр Невский положил это понятие в основу своего обращения к народу: «Не в силе Бог, но в правде!» [3]. Заметим, что он сказал не «правда в Боге», но – «Бог в правде». Это очень сильное утверждение. Правду он поставил наравне с Богом – а может быть, даже выше.

Правду легко понять, когда на страну нападают лютые внешние враги, как это было во времена Наполеона или Гитлера. И гораздо труднее – в благополучные мирные времена, например, в царствование Алексея Михайловича. Характеризуя благополучие того времени, И. Л. Солоневич писал, что тогда в средней крестьянской семье в день приходилось по отбивной на человека [4].^* Но почему же тогда именно в царствование Алексея Михайловича начался Раскол? – Потому, что именно при нём классовые противоречия в России достигли невиданной до того остроты. В 1648 году был отменён Юрьев день и для крестьян была закрыта возможность уйти от этого помещика. Указ 1664 года запрещал обращаться с жалобами к царю помимо низших инстанций.

Каковы были тенденции того времени, можно увидеть, заглянув в ближайшее будущее – в царствование Петра I, который указом о единонаследии (1714 год) полностью закрепил крестьян за помещиками. Можно отметить также готовившиеся при Алексее Михайловиче широкие программы европеизации России. Ключевский пишет [6]:

«Царь Алексей создал в русском обществе XVII века преобразовательное настроение. Первое место в ряду государственных дельцов, захваченных таким настроением, бесспорно принадлежит самому блестящему из сотрудников царя Алексея, наиболее энергичному провозвестнику преобразовательных стремлений его времени боярину Афанасию Леонтьевичу Ордин-Нащокину. Этот делец вдвойне любопытен для нас, потому что вёл двойную подготовку реформы Петра Великого. Во-первых, никто из московских государственных дельцов XVII века не высказал столько, как он, преобразовательных идей и планов, которые после осуществил Пётр; потом Ордин-Нащокину пришлось не только действовать по-новому, но и самому создавать обстановку своей деятельности».

Чем такие реформы грозили народу, хорошо видно из событий последующих царств – от Петра I до Екатерины II. Пётр окончательно закрепостил крестьян, а Екатерина раздала казённых крестьян в частные руки. Этими действиями крестьяне были превращены из сословия лично свободного, ответственного лишь перед государством, в личных рабов дворян. Естественно, что такие тенденции, такой ход событий не могли не вызывать сопротивление народа, которое и вылилось в Раскол. Почему же в религиозное движение, а не в крестьянскую войну, как это было в Германии?

Тому было две причины. Во-первых, до Алексея Михайловича Русское государство не было врагом русского народа. Наоборот: монархия была той силой, которую народ создал для защиты как от внешних врагов, так и от внутренних поработителей. Народный характер русской монархии становится очевиден, если вспомнить, что её восстановил в 1613 году именно народ – решением Земского Собора – чем и положил конец Смутному времени. А ведь собравшиеся на Собор представители Земства могли, скажем, образовать демократию польского образца (к чему очень стремились бояре). Но народные представители (именно народные: этот Собор по численности был почти вдвое больше прежних – свыше 600 человек – и включал широкий спектр «депутатов» от всех сословий, даже от черносошного крестьянства) без колебаний восстановили столь непопулярную среди «сильных людей» монархию (стоит вспомнить переписку Курбского с Иваном Четвёртым!). Почему же они так поступили? Наши историки, даже такие «народные», как Л. Н. Тихомиров, склонны объяснять это неразвитостью политического сознания в тогдашней России. Но какие у нас основания думать о наших предках как о людях тёмных? Это можно принять, да и то с существенными оговорками, для времени, предшествовавшем отмене крепостного права. Но не о 1613 годе! Ведь Лыковы, которых нашли в 1980-х годах в глухих ущельях Алтая и которые сохранили допетровскую культуру – они же все были грамотными и писали письма и своим родственникам, и журналисту Пескову.

Нет, о темноте народа, восстановившего монархию в 1613 году, говорить не приходится. Но тогда надо видеть в этом глубоко осознанное действие, как это и утверждает И. Л. Солоневич. Народ, имевший во время Минина и Пожарского возможность влиять на события в стране, не стал бы восстанавливать ярмо на свою шею. Нет: монархия, русское государство в то время были его надёжными и верными защитниками.

Вторая причина, по которой сопротивление народа усиливавшемуся гнёту служилого сословия и «госбюрократии» приняло формы религиозного движения, лежала в реформе патриарха Никона. Её цель состояла в том, чтобы у сопротивлявшегося закабалению народа выбить опору в вере, в религии. Никон, восстанавливая якобы «правильные» церковные обряды и книги, тем самым объявлял устаревшими и неправильными те традиции церкви, на которых стоял народ и которые служили ему нравственной опорой в борьбе с поработителями. Реформы Никона – это предательство, это «нож в спину народа» со стороны церкви, которой народ верил и на которую в трудные времена привык полагаться. И поскольку эта реформа касалась формальных моментов культа, на них же оказался направленным и ответ раскольников. Никону удалось заставить идеологов Раскола «играть на его поле». Видимо, церковным иерархам очень уж хотелось принять участие в «делёжке пирога», которую тогда затеяли бюрократы, и очень не хотелось «оказаться в одной лодке» с закрепощаемым народом (тут грозили большие неприятности – вплоть до вынужденного обращения в «нестяжателей»). Жизнь, однако, показала, что церковные иерархи оказались недальновидными и в конечном итоге проиграли: это видно из того разгрома, какой учинил над церковью Пётр I, когда все митрополиты были биты плетьми и посажены в тюрьмы. Такому разгрому не подверглась даже византийская церковь при турецком завоевании! Л. Н. Тихомиров писал [7]:

«За первое десятилетие после утверждения Синода большая часть русских епископов побывала в тюрьмах, была расстригаема, бита кнутами и прочее. В истории Константинопольской церкви, после турецкого завоевания, мы не находим ни одного периода такого разгрома епископов и такого бесцеремонного отношения к церковному имуществу».

Отказавшись от народной правды и став на сторону силы, церковь потеряла поддержку народа. А Пётр I весьма жестоко показал церковникам, кто сильнее: он просто разгромил церковь, лишив её той самостоятельности, которую она имела со времён своего основания.

Конечно, на формально‑церковный характер Раскола, видимо, сильно повлияло то, что оба идеолога – и Никон, и Аввакум – были деятелями церковными. В молодости они дружили, и вместе задумывали реформу. Но вскоре их пути разошлись. Аввакум встал за «правду», а Никон за «неправду» (быть может, здесь сказалось и то, что Никон был мордвин: боль закрепощаемого русского народа трогала его меньше, чем Аввакума, а блестящая карьера казалась много заманчивее). Из сочинений Аввакума, до нас дошедших, главное – «Житие, написанное им самим»; пламенные же послания, в которых он проклинал и Никона, и Алексея Михайловича, и за которые его в конце концов сожгли в «погребе» в Пустозёрске – пропали. Но и Никон кончил свои дни в ссылке, куда отправил его то же Алексей Михайлович.

Наверное, если бы сопротивление народа возглавил человек типа гражданина Минина, движение не носило бы столь формально-церковного характера. Однако тот факт, что «правда» понималась народом в духовно‑нравст­венном, а не классовом плане, говорит об очень высоком уровне народной культуры того времени – о таком уровне, до которого во время расцвета послепетровской дворянской культуры смог подняться лишь Л. Н. Толстой, не понятый своим поколением, которое предпочитало более простую идею классовой борьбы – более «очевидную» неискушённому взору, то есть лежащую на поверхности, поверхностную. В какой мере Толстой был прав, мы можем судить по современным событиям, когда бывшие профессора – люди, ранее угнетавшиеся партийными бюрократами, – придя к власти, стали куда большими грабителями и разорителями народа, чем их бывшие угнетатели.

Итак, мы видим, что граница между «правдой» и «неправдой» не совпадает с границами классов в обществе – она лежит в душе каждого человека и определяется его нравственностью.

Поэтому Завет Л. Н. Толстого нашей интеллигенции мы можем сформулировать так:

1995 г.

ЛИТЕРАТУРА

1. Толстой Л. Н. ПСС под ред. П. И. Бирюкова. – М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1913. – Т. 24, с. 12-14.

2. Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси. – М.–Л.: Наука, 1966. – С. 24-25.

3. Житие Александра Невского. // Хрестоматия по древнерусской литературе. – М.: Высшая школа, 1974. – С. 89.

4. Солоневич И. Л. Народная монархия. – М.: Феникс, 1992.

5. Мухин Ю. И. Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно. – М.: Гарт, 1993.

6. Ключевский В. О. Исторические портреты. – М.: Прогресс, 1987.

7. Тихомиров Л. А. Монархическая государственность.С.-Пб.1892.

КРАТКИЙ ОБЗОР КНИГИ

ИВАНА ЛУКЬЯНОВИЧА СОЛОНЕВИЧА

“ НАРОДНАЯ МОНАРХИЯ" "Феникс" Москва 1991

Вся наша история написана с позиций правящих классов. В Руси Киевской – с позиций правящей варяжской верхушки. В России – с позиций дворянской диктатуры (с «подачи» Н.М. Карамзина). К сожалению, советская историография пошла по карамзиновскому пути. Книга И.Л. Солоневича – первая историческая книга, написанная с позиций народа. Она крайне важна для правильного понимания истории русского народа, почему мы и приводим ее краткий очерк.

Идеальную для России организацию общества Солоневич видит в самодержавии, которое по самому своему смыслу должно заботиться о процветании народа. Ему должно помогать местное самоуправление (типа земства или соборов). Народ должен быть свободен, и все должны нести соответствующее "тягло".

Смысл русской истории Солоневич видит в борьбе между самодержавием и "сильными людьми" (шляхетством - по его терминологии). Когда последние брали верх, Русь переживала тяжелые времена: Удельные, Смутное, Петровские, Гражданскую войну. Народ в этой борьбе вполне осознанно поддерживал самодержавие.

Петровские преобразования для Солоневича ключ к пониманию русской истории. Преобразовательская роль Петру приписана. На самом деле преобразования начались еще при Грозном - и регулярная армия и заводы. При Алексее Михайловиче они шли полным ходом. Войны были наступательными. Сибирь осваивалась. Русь благоденствовала как никогда. Уровень жизни крестьянства - отбивная каждому члену семьи ежедневно (в средней крестьянской семье).

При этом все выигрывали, теряло свое положение только дворянство. Солоневич считает что именно дворяне подготовили и провели Петровский переворот, который разгромил самодержавие, государство, церковь, купечество, крестьянство; разорил Русь тяжелее Батыя и отдал власть дворянству, гвардии (которая свергла самодержавие и учинила "порнократию"). Оно тут же закрепостило крестьянство указом о единонаследии 1714 г., и превратило себя в класс паразитов указом о вольности дворянства. Самодержавие постепенно справилось с дворянством о чем свидетельствовал указ 1861 г., за что оно в свою очередь и свергло Николая Второго.

Шляхетство - демократия - погубило Польшу. Демократию могли позволить себе Англия и Америка отделенные проливом и океаном от возможных врагов. Они могли позволить себе парламентскую волокиту. Русь же всю свою историю находилась на военном положении, отражая непрерывные нашествия то из Азии, то из Европы. Она выработала ту общественную систему, которая только одна способна была отстоять страну и создать величайшую империю, прочную и долговечную (Рим - 400 лет, Британская - 200 лет, остальные попытки просто провалились - Александр Македонский, Гитлер). Россия стояла 1000 лет.

Россия - народная монархия. Другие попытки подобной организации были задушены "лучшими людьми": Киевская Русь - князьями, Новгород - купечеством, Смутное время - благодаря боярству, Польша - земельным шляхетством.

Феодализм - свойство немецкого народа: действие силой и война всех со всеми. Европеец видит в соседе врага, русский - друга.

История наша начиная с Пушкина и через Ключевского, Соловьева, Милюкова и пр. написана с позиций дворянства и полностью фальсифицирована (как и история славян Нестором и пр.). Во времена Алексея Михайловича Русь была не отсталой, а передовой страной. Европа не имела ни такого общественного устройства (всеобщая война, объединена была только при Бисмарке, крестьянство - скот), ни культуры: Владимирские храмы, Суздальские церкви, Рублев, Дионисий, всеобщая грамотность и чистоплотность (в Европе не было бань и Петр уничтожил их у нас), ни даже техники (приведены примеры).

Книга написана тяжело. Очень много ненависти к нашим историкам. Глава о Петре о тяжелейшем разгроме Руси оставляет очень тяжелое впечатление.

Вопросы к Солоневичу

1. Если народное самодержавие такая хорошая система, то почему оно рушилось каждые двести лет?

2. Как же отстоять самодержавие от шляхетства?

3. Почему Солоневичу не нравится Сталинская система? Ведь Сталин здорово боролся со шляхетством, а после Брежнева оно и развалило Империю.

4. Как же обеспечить устойчивость народного самодержавия?

ЦИТАТЫ:

Разговаривая с барином, которого крестьянин веками привык считать последним врагом - мужик естественно будет мычать: зачем ему высказывать свои мысли? Отсюда и возник псевдонародный толстовский язык. Но вне обращения с барином - речь русского мужика на редкость сочна, образна, выразительна, ярка. Этой речи Толстой слышать не мог. Он ... все пытался как-то благотворить мужику барскими копейками - за счет рублей у того же мужика награбленных. Ничего кроме взаимных недоразумений получиться не могло. стр.162

... бунинские Окаянные дни, вышедшие уже в эмиграции полны поистине лютой злобы против русского народа вообще. стр.163

Дворяне не раскаявшиеся - вроде Бунина, и кающиеся вроде Бакунина, Лаврова и прочих, все они одинаково были чужды народу... нераскаянные говорили об азиатской русской массе, кающиеся - об азиатской русской монархии, некоторые (Чаадаев) об азиатской русской государственности вообще. Но все они не могли и боялись понять русскую историю и русский дух. стр163

А где же русская армия? Что - Скалозубы ликвидировали Наполеона и завоевали Кавказ? Или чеховские "лишние люди" строили Великий Сибирский путь? Или толстовский Каратаев крестьянскую кооперацию? Или горьковские босяки - русскую промышленность? Или, наконец "мягкотелая и безвольная" русская интеллигенция - русскую социалистическую революцию? стр. 164

Из русской реальности наша литература не отразила почти ничего... русская литература отразила много слабостей России и не отразила ни одной из ее сильных сторон. Да и слабости-то были выдуманные. стр.164

Настоящая реальность таинственной русской души - ее доминанта - заключается в государственном инстинкте русского народа - или, что почти одно и тоже, в его инстинкте общежития. стр. 167

Епископ Бруноф в 1066 г. проезжал Киев по пути к печенегам. Владимир Святой провожал его до своих границ. об этих границах Бруноф пишет: "Они со всех сторон окружены крепким частоколом на весьма большом протяжении " стр.222

Россия падала в те эпохи когда русские организационные принципы перестраивались на западноевропейский лад: удельные наследники Ярослава Мудрого привели к разгрому Киевскую Русь, отсутствие центральной власти привело к татарскому игу, Петровская европеизация привела к крепостному праву... стр. 228

Киевская Русь интересна как эмбрион русской государственности. В ней оказались заложенными все те принципы на которых эта государственность стояла и будет стоять: уживчивость, организованность, упорство, боеспособность, умение подчинить личные интересы интересам целого. стр 234

Русская интеллигенция настроена против русского империализма, но не против всех остальных стр 235

Империя это мир...- это сообщество народов уживающихся вместе. Это есть общность,... отсутствие границ, таможенных перегородок, провинциализма, феодальных войн и феодальной психологии. стр. 236

К удару по Московской Руси готовилось погибающее дворянство. Эта точка зрения доказуема лишь с большим трудом, но если мы отбросим ее, то успехи Петровской Революции будут совсем не объяснимы. Если мы отбросим ту же точку зрения на дворянство 1915 года то так же будет необъяснимо падение монархии. Революцию устроили не Ленин со Сталиным; Революцию начали дворянские круги Петербурга, но только на этот раз они сильно ошиблись в расчете. И именно от дворянской оценки идет все то, что нам говорилось и о царях и о свободах и о прекрасной "деве революции", которая заменит нам непросвещенный абсолютизм самым что ни наесть просвещенным народовластием. сстр.364

Указ Петра 1714 г. о единонаследии сделал огромный фонд поместных земель собственностью дворянства. стр 470

Содержание Петровской реформы (по нашим историкам) - Продолжено несколько более удачное техническое перевооружение страны,

- Разгромлен весь правительственный аппарат Москвы опиравшийся на русское самоуправление и заменен бюрократическим аппаратом инородцев,

- Разгромлено Патриаршество и заменено Синодом,

- Разгромлено купечество и заменено "кумпанством",

- Разгромлено крестьянство попавшее во власть к дворянству.

Выиграло только дворянство: указом о единонаследии оно получило в свое распоряжение государственную землю и государственное крестьянство; указом о замещении престола оно получило в свое распоряжение престол. Дворянство является тем общественным слоем который ,во-первых, прятался за судорожной тенью Петра и, во-вторых, ставил этой тени литературные и другие памятники. стр. 474

За первое десятилетие после утверждения Синода большая часть русских епископов побывала в тюрьмах, была расстригаема, бита кнутом и прочее. В истории Константинопольской церкви после турецкого завоевания мы не находим ни одного периода такого разгрома епископов, такого бесцеремонного отношения к церковному имуществу (со ссылкой на Льва Тихомирова т.2 стр 111)стр 472

Крепостной человек служил своему помещику с тем чтобы дать ему возможность отправлять службу, так что перестает служить помещик, должен быть освобожден от обязанностей к нему крестьянин. Этот взгляд глубоко вкоренился в сознание народное, и когда впоследствие помещики и дворяне стали действительно освобождаться от воинской повинности, то крестьяне с полным основанием требовали чтобы освободили и их, но не от рекрутчины, а от крепостничества стр. 475

По уложению 1649 г. крестьянин был лишен права сходить с земли, но во всем остальном он оставался совершенно свободным. Закон признавал за ним право на собственность, право заниматься торговлей, заключать договоры, распоряжаться своим имуществом по завещанию стр.476

Московский мужик не был ничьей личной собственностью. Он не был рабом. Он находился примерно в таком же положении, в каком в конце прошлого века находился рядовой казак. Казак не мог бросить свой полк, не мог сойти с земли, атаман мог его высечь,- как и помещик крестьянина,- но это был порядок военно-государственной субординации, а не порядок рабства. Начало рабству положил Петр. стр.476

И грехи и ошибки и заблуждения были в истории всякой страны. Вопрос значит только в том где же их было меньше стр 237 2.6.

СОЦИАЛИЗМ – ЭТО РУССКИЙ ПУТЬ?
НЕТ – РУССКАЯ ПРАВДА!

...что же касается мнений, приобретённых мною раньше, я не мог предпринять ничего лучшего, как избавиться от них раз и навсегда, чтобы заменить их потом лучшими или теми же, но после согласования с требованиями разума.

Р. Де Карт

Нельзя «натягивать» на реально существующие и живущие каждый своей жизнью народы общественные категории, извлечённые из анализа абстрактного развития абстрактного человечества.

Л. Н. Гумилёв

В этой статье мы собираемся ответить на три вопроса:

- что такое «Русский путь»?;

- что такое «русский социализм»?;

- почему Октябрьская социалистическая революция произошла в крестьянской России, а не на промышленном Западе?

Русский путь

Путь – это то, что обусловливает обращение к первооснове и возвращение к первоначалу.

У-цзы

Откуда мы пришли, куда наш путь лежит, в чём нашей жизни смысл?

Омар Хайям

Вопрос о человеке является главным вопросом нашего времени... Он переживает кризис, он хочет знать, кто он, откуда он пришёл, куда проляжет его путь.

Н. А. Бердяев

В бытующих представлениях народы «развиваются», «идут» от ничтожества к величию (или обратно). Такое представление поддерживается свершениями, которые народы оставляют после себя. Так, Рим начался с маленького посёлка и «развился» в великую империю, которая оставила после себя не только Колизей и Парфенон, не только дороги и водопроводы, работающие и поныне, но и Римское Право – духовное творение, лёгшее в основу всех западных представлений об общественной справедливости.

Россия тоже куда-то шла. От Великого расселения славян до пришествия варягов, от варяжского «воскняжения» до татарского погрома, от Великой Москвы до Смутного времени, от невиданного подъёма после Минина и Пожарского при Алексее Михайловиче к ужасающему Дворянскому погрому при Петре I, от Великой Октябрьской революции к Ельцинскому «демократическому» перевороту. И во все эти времена теоретики спрашивали: «Куда же мы идём, где пролегает «Русский путь»?

«Послушайте, ребята, что вам расскажет дед.
 Земля богата наша, порядка в ней лишь нет...»

Но вот Л. Н. Гумилёв убедительно показал, что народы никуда не идут, а лишь переживают смену фаз своей эволюции – этногенеза [1].

Первая фаза – взрывное образование народа, когда в круг действия идеи этого народа втягивается достаточная масса людей, происходит её утверждение и воплощение в общественные структуры. Активность этого периода максимальная, жизнь тяжёлая.

Вторая фаза – нормальная жизнь народа. Народная идея воплощается в культуре, искусстве, строительстве, завоеваниях и т. п. Напряжение жизни и активность – хорошие, нормальные. Народ процветает и создаёт те свершения, которые прославят его и останутся в веках после его гибели. Однако при этом народная идея «срабатывается», исчерпывает себя, перестаёт воодушевлять людей. И наступает…

Третья фаза – деградация и гибель народа. Люди уходят в другие более молодые народы с более привлекательными идеями.

Таков – по Л. Н. Гумилёву (в нашем пересказе) – ход истории народов, ход их «развития». Конечно, народная идея раскрывает себя, воплощается в материальных или духовных свершениях, но можно ли это назвать «развитием» – непрерывным процессом восхождения от простого к сложному, процессом, когда-то начавшимся, но не имеющим видимого конца? Думаем, что нельзя. Нельзя это назвать и «путём, воплощающим развитие» – длительную эволюцию усложнения.

Далее для образности изложения нам – авторам (А) – понадобятся два оппонента, которых мы условно назовём:

1)   интеллигент-»демократ» (И-Д);

2)   марксист-ортодокс (М-О).

И-Д. – Откуда же взялась так прочно укоренившаяся во всём мире идея развития народов, если она не отвечает реальности?

А. – Это фундаментальная идея Западной культуры. Другими народами она заимствована с Запада, и, как всякое чужеродное внедрение, грубо исказила нормальное функционирование народных организмов. Особенно наглядно это происходило у нас. Первый «удар с Запада» нанесли нам варяжские завоеватели, «воскняжившиеся» над славянскими и угорско-чудскими племенами на Русской равнине, результатом чего явилась организация антинародного государства – Киевской Руси и введение чужой для народов этого государства веры – «крещение Руси». Итогом жизни и деятельности Киевского государства явился его разгром татарами. Московская Русь, в отличие от Киевской, была государством народным. Длительный и тяжёлый процесс «собирания земель» Москвою, которому сочувствовали и помогали лучшие силы страны, завершил Иван III, покончивший с удельщиной, которая досталась Москве в наследство от Киева, и объединивший страну.

Московское объединение Руси сопровождалось образованием новой культуры, главной идеей которой была идея народного государства. Борьба с ним боярства, воодушевляемого киевскими варяжскими идеями, привела к Смутному времени. Мощное народное движение, возглавленное Мининым и Пожарским, положило конец Смуте, и на Вселенском соборе 1613 года было восстановлено народное государство во главе с Романовыми.

Романовы были избранной народом династией, проводившей в жизнь идею народного государства, и при первых царях – Михаиле и Алексее Михайловиче – расцвет страны был таким, какого ни до этого, ни после не знал мир. К России присоединилась вся Северная Азия – Сибирь и Дальний Восток до Тихого Океана, присоединились добровольно и с надеждой. Население страны возросло за сорок лет в пять раз, территория – в десять!

Дворянский переворот Петра I положил конец подъёму Руси. Дворянство для оправдания невиданного разгрома страны и закабаления народа обратилось к Западной культуре, как якобы высшей, «дающей просвещение» [2]. Россия смогла справиться с последствиями этого погрома лишь через сто пятьдесят лет (к 1861году), да и то не полностью.

Окончательно народ освободился от дворян только в результате Октябрьской революции и Гражданской войны. Очевидный научно-технический, экономический и духовный подъём страны при Сталине убедительно говорит – несмотря на репрессии! – о народности власти. Такой подъём невозможен без полной активности народа и народной поддержки курса правительства.

Нынешний переворот – такой же антинародный и такой же разорительный для страны, как и Петровский – опять опирается на Запад. Так что «западные влияния» нашей стране всегда дорого обходились.

И-Д. – Так что же, у России нет своего пути?

А. – О «Пути» у нас говорили главным образом западники, и это естественно: им надо было «повернуть» Россию к Западу и заставить её «идти» в этом направлении. Наши же мыслители народной ориентации, например, Л. Н. Толстой, говорили не о «Русском пути», а о Русской Правде, что ассоциируется не с «путём», а с «состоянием».

Русский социализм

Нет, не было и никогда не будет общественного устройства, про которое можно было бы сказать только одно плохое или только одно хорошее.

Будда (перефразировка)

В идущих от Маркса и Энгельса общих представлениях социализм должен наступить после капитализма, который создаст развитую промышленность, дающую обобществление труда – предпосылку обобществления присвоения. Итак, социализм – это обобществлённый труд, обобществлённое присвоение и в силу этого – социальная гармония, обеспечивающая процветание общества в соответствии с формулой:

«От каждого по способностям – каждому по труду».

Процветание общества – естественный и необходимый признак социализма. В самом деле, если общество получает от каждого своего члена «по способностям», оно просто не может не процвести. Капитализм приводит к чудовищной растрате сил общества. Сейчас для нас это очевидно и без анализа хозяйственного и социального развала. Об этом убедительно говорит один только штрих: при социализме мы «гасили» автобусные и троллейбусные билеты сами и считали это неправильным – ставился вопрос, зачем вообще нужен платный общественный транспорт, не лучше ли сократить всех контролёров и бухгалтеров и направить их на полезное дело. А теперь почти в каждом вагоне едут здоровые молодые люди, либо «обилечивающие» пассажиров, либо проверяющие у них пробитые талончики: частному «хозяину» не жалко сил общества – ему бы только обеспечить себе прибыль, «хозяевам» антинародного государства тоже не жалко сил общества – им бы только любыми способами содрать с народа побольше денег в бюджет своего государства, который хорошо кормит именно их, а вовсе не народ.

И-Д. – Почему же процветает капиталистический Запад?

А. – Идеологи Устойчивого развития – в частности, В. А. Коптюг [3] – убедительно показали, что Запад процветает не за счёт своего труда, а за счёт хорошо организованного ограбления развивающихся стран Международным валютным фондом, Международным банком реконструкции и развития, транснациональными корпорациями.

Изложенная в начале этого раздела картина будущего счастливого социализма, вытекающая из трудов Маркса и Энгельса, которые получили её путём анализа присущих Европе реальностей, считается неизбежной для всего мира. В частности, Ленину пришлось потратить много сил на борьбу с правыми уклонистами, считавшими, что мы должны сначала развить у нас капитализм, чтобы затем, уже на его основе, переходить к социализму.

Но вот Л. Н. Гумилёв доказал, что категории западной социологии, извлечённые из западной реальности, «не лезут» в реальность Великой Степи, «не натягиваются» на её социальную действительность. Например, категория феодализма никак не подходит для монгольского Улуса (государства) времён Чингис-Хана. В самом деле, его воины и народ вообще не знали никакой феодальной зависимости: они были свободными людьми, пользовались своими пастбищами по наследственной традиции, не платили никаких налогов, но несли государственные повинности и были обязаны служить в войске. Для этого общества Л. Н. Гумилёв предложил особую социальную категорию «народ – войско», отражающую социальную реальность Центральной Азии; категорию, которой вообще нет в западной философии и социологии [3].

М-О.– Но ведь Гумилёв известный вульгаризатор, его теория этногенеза ненаучна!

А. – Но если теория Маркса безусловно и всегда справедлива, то зачем Ден Сяопину пришлось ввести термин «социализм с китайской спецификой», Ким Ир Сену пришлось выдумывать своё учение «Чу чхе», а Каддафи вводить «джамахерию» и раздавать оружие народу?

Видимо, социализм приобретает особый характер и обретает особое содержание у каждого народа. Быть может, крах Советского Союза явился результатом слишком догматического понимания марксизма нашими – в общем‑то прозападными – марксистскими теоретиками?

Вернёмся к теме. Итак, важным признаком социализма является процветание страны. Но ведь народы процветали и задолго до Маркса! Какие великолепные подъёмы народной жизни были в Китае в Ханьскую, Танскую, Сунскую эпохи. Не зря же китайцы до сих пор называют себя ханьцами.

А Россия в царствование Алексея Михайловича Романова! На этом необходимо остановиться подробнее. Процветание страны в то время очевидно. Вся Северная Азия (Сибирь, Чукотка и Дальний Восток) присоединились к России – добровольно и с надеждой на лучшую, счастливую жизнь.

М-О и И-Д (оба): «Позвольте, а как же Покорение Сибири»?

А. – Никакого покорения не было. Разбойничья авантюра Ермака закончилась, как известно, сокрушительным разгромом, как и попытка Стадухина грабить чукчей. А больше в летописях нет ни одного сообщения о каких-либо битвах, даже о мелких стычках. Какое же это «покорение»? Уместен вопрос: «Кому потребовалось из добровольного присоединения к России сибирских народов делать их «покорение» и с какой целью?» Может быть, чтобы скомпрометировать складывавшуюся в России Дружбу народов, идущую из Азии, дабы их – эти народы – было удобнее по-европейски обирать?

Кому приходилось ездить по Среднерусской равнине, тот не мог не подивиться обилию церквей. Чуть ли не каждый холм венчает церковь, так украшающая ландшафт. А северные деревянные церкви, стоящие над реками и озёрами! Они как бы концентрируют в себе суровый северный пейзаж, дивно его выражают. И больше 90% этого обилия было построено в царствование Алексея Михайловича! Позже Пётр I, чтобы восстановить отданную Карлу XII при бегстве из под Нарвы артиллерию, снимал с этих церквей колокола и лил из них пушки. И это ставится ему в заслугу! А о времени Алексея Михайловича говорят как об отсталом, затхлом и непросвещённом... В Германии не было бань, и Пётр I уничтожил их у нас... [4].

И. Л. Солоневич, ссылаясь на Л. А. Тихомирова, пишет о благоденствии страны во второй половине XVII века [4]. Похоже, что крестьяне в те времена получали «по труду».

Примечательно устройство страны при Алексее Михайловиче. В области назначались воеводы с отрядами, в обязанности которых входило поддержание порядка (в наказе им писалось: «Чтобы разбоя и воровства не было, чтобы проституции не было, чтобы кабатчики не ломили цены» и пр. и пр. – длинный список обязанностей). Но люди жили Мiром.^* Воевода не имел права вмешиваться в дела Мiра. Судил Мiръ. Судьи выбирались из «лучших людей», а воеводский представитель на суде имел право только наблюдать, но голоса не имел. Налоги собирал Мiръ. Земля была государственная, а распоряжался ей Мiръ, переделяя её по едокам и т. п. Зато обрабатывала землю каждая семья сама, чем и определялось «от каждого по способностям» – и получала «по труду». Царская администрация занималась обороной страны и иностранными делами. Если это не социализм, то что же?

М-О. – Что за чушь, как может быть социализм при царизме?

И-Д. – А как же: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев День»?

А. – Ответим сначала на второй вопрос. Как пишет И. Л. Солоневич [4], положение русских крестьян в XVII веке было подобно положению казаков перед Революцией: они не могли уйти с земли (из полка), начальники могли их выпороть за неисправность, но не могли отобрать у них ни надел земли, ни коня, ни оружие, ни орудия труда. Тем более не могли их продать или разлучить с семьёй. Всё это наступило при Петре I после Указа о единонаследии 1714 года, который и отдал крестьян в распоряжение помещиков (примечательно, что у нас большинство даже неплохо знающих историю людей данного факта не знают и уверены, что это закабаление произошло с отменой Юрьева Дня – их так учили). Помещики при Алексее Михайловиче ни землёй, ни крестьянами не владели, но получали то и другое «в кормление» на время службы. Уходя же со службы – сдавали! Конечно, это была не идиллия, но и не «крепостное право», а государственная повинность, «тягло».

В то же время нельзя не отметить, что на протяжении всего царствования Алексея Михайловича шло непрерывное и активное наступление бюрократии на права народа. Оно полно жалоб городов и волостей на самоуправство и бесчинства властей, на то, что они – вместо заботы о порядке – занимались наживанием богатства и угнетали народ. Народное «антибюрократическое» (антибоярское и антидворянское) движение – Раскол – началось при Алексее Михайловиче, а максимального подъёма достигло при Петре I.

Отметим также, что люди жаловались царю, династия которого была ими избрана в 1613 году на Земском Соборе после разгрома ополчением Минина и Пожарского поляков и боярской «демократии». Эту династию народ установил для защиты от внешних и внутренних врагов своих, от которых он натерпелся в Удельные времена и в Смутное время – и, естественно, к ней он и обращался за помощью. А к кому он мог ещё обратиться?

А Алексей Михайлович, судя по летописям, хотя и стремился поддержать равновесие в стране, всё-таки скорее был склонен идти навстречу своей бюрократии, чем народу. Об этом говорит, например, его Указ 1647 года, запрещающий обращаться с жалобами непосредственно к нему, минуя «областное» начальство. Да и отмена Юрьева дня тоже показательна.

Обратимся к первому возражению. Мы показали, что при Алексее Михайловиче на Руси выполнялась формула социализма: «от каждого по способностям, каждому по труду». Но у нас с социализмом принято связывать ещё и другие черты общественного устройства. И первое из них – это «свобода».

М-О. – Какая же свобода может быть при царизме, при цензуре печати, в полицейском государстве – тюрьме народов?

А. – Каждое общество борется с антиобщественными элементами, для чего и развивает соответствующие структуры. Против этого в принципе не возражал даже такой анархист, как князь Кропоткин. Способы этой борьбы и соответствующие им структуры зависят от двух факторов:

– от направленности и характера общественного устройства, находящего своё выражение в характере государства, от того, направлено ли общественное устройство (и соответственно – государство) на благо народное, как говорил Д. И. Менделеев [5], или на угнетение народа;

– от времени и места существования народа, от географической и исторической среды, которые с необходимостью вносят свои коррективы.

Географическое положение России на Среднерусской равнине, открытой всем «ветрам истории», вместе с постоянной тенденцией князей и боярства к «удельной свободе» требовали мобилизации всех сил общества для обороны страны и сохранения её единства. Ключевский пишет [6]:

«...великорусская народность в течение 234 лет с 1228 по 1462... выдержала 90 внутренних войн и до 160 внешних, при постоянных поветриях (эпидемиях) и неурожаях и неисчислимых пожарах. Выросши среди внешних гроз и внутренних бед, быстро уничтожавших плоды кропотливой работы, она чувствовала потребность в политическом сосредоточении своих неустроенных сил, в твёрдом государственном порядке».

Таким образом, общественное устройство России времени первых Романовых – или, лучше сказать, эпохи Минина и Пожарского – рисуется в виде «двухслойной пирамиды». Нижнее общественное объединение – Мiръ; сельские и городские общины – организовывали и определяли гражданскую жизнь своих членов с помощью выборных «лучших людей», вершивших суд, собиравших налоги, распределявших повинности. Личный труд и личная ответственность за его результаты определяли активность людей и обеспечивали обществу «от каждого по способностям» . Дела, выходившие за рамки общины, решались на местах назначавшимися царём воеводами с их администрацией, а дела государственные – столичной администрацией во главе с царём, «отвечавшим перед своей совестью и перед Богом», то есть фактически перед народом, процветание которого и являлось его целью. Мiръ мог жаловаться царю (и жаловался!) на несправедливость и своеволие воевод, чем устанавливалась «обратная связь» снизу вверх. Опыт истории показал, что такая система оказалась достаточно действенной и гибкой, способной организовать как оборону страны, так и её процветание: взлёт страны в середине XVII века при первых Романовых не знает себе равных в истории (отмена Алексеем Михайловичем в 1647 году права обращаться с жалобами непосредственно к царю и была, видимо, первой существенной «поломкой» этой грамотной по сути системы, сильно ослабившей обратные связи в обществе, что и обеспечило возможность пышного расцвета корыстной бюрократии в последующие царствования).

Такая организация общества вполне заслуживает названия «РУССКОГО СОЦИАЛИЗМА». Она отвечает как принципу социализма, так и исторической действительности своего времени. Она реально обеспечила процветание народа и поразительный взлёт страны.

Сравнение с Польшей, где верх взяла дворянская «демократия» – шляхетство – убедительно показывает полное преимущество русской общественной системы. Польша при шляхетстве скатилась от «Великой Польши от моря до моря» до второразрядной европейской страны с бедным и угнетённым народом. Как пишет Солоневич, на Польше и России история поставила эксперимент, результат которого убедительно показал преимущество российского общественного устройства [4].

И-Д. – Но это же какой-то казарменный социализм!

М-О. – У Маркса в Коммунистическом манифесте говорится о реакционности феодального социализма!

А. – Этот общественный строй был создан мощным народным патриотическим движением. Он несомненно отражал интересы народа, был направлен на его благоденствие и процветание – и обеспечил это процветание. А то, что он был устроен не по-европейски, не имел атрибутов европейской «демократии», вовсе не говорит о его «отсталости» или «реакционности»: он точно соответствовал русской действительности, своему времени и решил стоящую перед ним задачу – обеспечил процветание страны и народа на небогатой природными ресурсами земле во враждебном окружении. Что ещё можно требовать и желать от общественного строя?

Конечно, социализмом он может быть назван лишь условно. Л. Н. Гумилёв ведь показал, что европейские социальные категории неадекватны за пределами Европы. Современный китайский социализм, допускающий «в одном государстве два строя», тоже не соответствует бытующим у нас марксовым представлениям о социализме. Но он явно обеспечивает подъём Китая и процветание китайского народа. Дэн Сяопин, умница и тонкий политик, счёл нужным удержать этот термин («социализм»), оттенив его «китайской спецификой»: термин «социализм» понятен всем, зачем его менять? Почему же не назвать созданный нашими предками общественный уклад, который обеспечил в те времена процветание страны, русским социализмом?

Разберем ещё несколько вопросов, связанных с русским социализмом.

Прежде всего посмотрим с этих позиций на нашу историю. Страна регулярно переживала взлёты и упадки. Эти циклы повторялись с определённой периодичностью. Не будем трогать Русь Киевскую – обратимся к Руси Московской. Вот примерные даты.

От татарского погрома до Ивана III. От Василия Ивановича до Смутного времени. От Минина и Пожарского до Петровского погрома. От закрепощения народа до его освобождения и до падения Романовых. От Октябрьской революции до «Демократического» ельцинского погрома.

Почему Октябрьская социалистическая революция победила в крестьянской России, а не на промышленном Западе?

Всё изложенное выше делает ответ на этот вопрос очевидным. Крестьяне – главная сила Гражданской войны; разгромив своих врагов – дворян и сросшуюся с ними бюрократию, восстановили свой народный строй – русский социализм, который был «изобретён» народом в эпоху Минина и Пожарского и так хорошо показал себя при первых Романовых. Этот строй народ прекрасно помнил: ведь песни, созданные при Алексее Михайловиче, он пел не только в эпоху Гражданской войны, но и гораздо позже. Они стали «умирать» уже после Великой Отечественной Войны (чему было, конечно, несколько причин, но одну из них можно назвать уверенно: те песни уже не отвечали новым – так сказать, «видимым» вокруг – условиям жизни).

Вот этот-то народный строй народ и восстановил после Гражданской войны, покончившей с антинародным строем дворянской России. А то, что он назывался «социализмом», – это народ не смущало. Тут он поверил большевикам, которые возглавили борьбу народа с дворянским засильем и поэтому получили народное доверие.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гумилёв Л. Н. Биосфера и импульсы сознания. – М.: Наука, 1976.

2. Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. – М.: Правда, 1980.

3. Гумилёв Л. Н. Поиски вымышленного царства. – М.: Наука, 1978.

4. Солоневич И. Л. Народная монархия. – М.: Феникс, 1992.

5. Менделеев Д. И. Заветные мысли. Полное издание – М.: Мысль, 1995.

6. Ключевский В. О. Курс русской истории. – П-д.: 4-я Гос. типогр., 1918.

МЫ, НАШИ ОТЦЫ И НАШИ ДЕТИ

В очерке делается попытка посмотреть на события в нашей стране с позиций культуры и культурных процессов, а не с точки зрения военной, социальной и т. п. Насколько нам известно, такой анализ проводится впервые.