Дроздов Б.В.

ЗАМЕТКИ О ПРОСТОТЕ И СЛОЖНОСТИ В НАШЕМ МИРЕ

"Кто смотрит на жизнь с разных сторон,
знает, как бывает на самом деле"

(высказывание персонажа кинофильма «Айболит – 66»)

"Неисчерпаемый плюрализм истины"

Можно ли познать жизнь и эффективно действовать в этой жизни через упрощение? Мышлению, доставшемуся нам в наследство от наших предков, свойственно упрощение. Это особенность исторически сложившегося типа нашего мышления. Этот тип мышления воспроизводится на социально-генетическом уровне, он передается от поколения к поколению по наследству.

Чтобы выжить в этом мире, чтобы практически действовать, человек привык вырабатывать простые и понятные схемы мышления и действия. Они помогали ему ориентироваться, помогали взаимодействовать с другими, взаимно понимать друг друга. Но мир объективно усложняется, одна из причин этого усложнения - резко усиливающаяся социальная активность.

Вторжение человека в этот мир становится все более сильным и агрессивным, его деятельность все значительнее определяет процессы и явления, протекающие в нем. Социальная активность без ясного понимания последствий может приводить в конечном итоге к совершенно непредсказуемым результатам.

Ситуация будет складываться стихийным образом, порождая на каждом шагу эту сложность, непонятность и неожиданность для человека. Представляя мир простым и понятным и начав энергично действовать согласно этим простым схемам и представлениям, человек освобождает социальную и природную стихию. В результате получается совершенно неожиданное и абсолютно непонятное.

Принцип упрощения сейчас повсеместно становится тормозом понимания мировых явлений. Приходится поневоле привыкать, свыкаться со сложностью нашего бытия. Приходится учиться уважать эту сложность и вырабатывать мыслительные приемы работы с этой сложностью.

Реальная сложность мира проявляется в наличии резко противоположных суждений об одном и том же. Что делать с наличием этого разномыслия? Можно это разномыслие искоренять различными способами, в том числе и силовыми. Так уже часто происходило в истории человечества. Решало ли это возникающие объективно перед человечеством проблемы? Ничуть не бывало!

Если искоренять разномыслие, то никогда не познать мир во всей его объективной сложности. Единомыслие приводит только к упрощенчеству, к уходу от реалий этой жизни, к обманчивой, фиктивной замене реальной жизни ее примитивными схемами, простыми и имеющими видимость понятности мифами.

Наиболее приемлемая и эффективная форма разномыслия - диалог. Диалог – величайшее социо-культурное достижение в развитии социума, его общественного сознания. Диалог есть дружественный спор разных культурных позиций. Для того, чтобы такой спор состоялся, необходимо, чтобы в сознании спорящих возобладало ощущение «неисчерпаемого плюрализма истины» [1].

Однолинейность, безальтернативность, авторитарность мышления была свойственна интеллектуальной культуре средневековья. Эта авторитарность захватила сейчас нашу общественную интеллектуальную жизнь, как будто вернулись мрачные века средневековья. В наше время так необходимый ренессанс еще не наступил. Как и много веков назад господствует авторитаризм, поклонение абсолютным авторитетам, искореняются всякие условия для появления сомнений, развития диспутов, столкновения мнений.

Новый авторитаризм - это подавляющее во всем господство одного и единственного типа общественно-экономических отношений, называемых либерально рыночными. Постоянно и повсеместно утверждается, что этим отношениям нет альтернативы.

Мы опять, в который уже раз в нашей истории погрязли в самообмане абсолютной ясности, однозначности и бесспорности всего окружающего, происходящего и мыслимого. Всякие тени сомнения гонятся, высказавшие намеки на сомнения подвергаются преследованиям. Господствует детерминизм во всем, в том числе и в науке.

Мы все, как и в далеком средневековье, ждем ренессанса, ждем формирования культуры общения культур. Нам необходимо искусство возражать и защищаться. Нам нужна техника разворачивания дискуссии, основанной на мнениях, аргументах, доказательствах. Диалектика, диалог возбуждает сомнения, заставляет искать, исследовать сложное и через это приходить к истине.

«Истина – в диалоге, а не в изречении истин».

Один из приемов упрощения – разбиение сложной проблемы на части, так называемая декомпозиция, структуризация проблемы. Такое деление производят для того, чтобы каждую часть понять отдельно с помощью простой схемы. Каждую часть проблемы отдельно вроде бы проще объяснить.

Но позволяет ли полученное множество простых объяснений понять сложность самого явления? Сводится ли понимание этой сложности к простой арифметической сумме простых объяснений отдельных элементов, фрагментов явления? Ничуть не сводится! Видимость объяснения и понимания может сложиться, но реального понимания при этом не происходит.

В наше сложное и противоречивое время становится постепенно понятно, что человеку начинает мешать одновариантность, линейность, простота, формальность мышления, неспособность видеть явления и процессы в движении и в развитии. Безвариантное мышление проистекает из простых представлений о мире.

Но эти представления – просто спасительный прием в стремлении уйти от сложных и иногда мучительных размышлений. Человек спасает себя от изнурительной мыслительной работы. На самом деле человек и сам себя этим обманывает. Это по сути один из вариантов страусовой позиции – закрыть глаза на сложность, отрешиться в своем сознании от реальных сложностей и непонятностей, успокоить себя убеждением о том, что все просто и все известно. Но утрата осознания сложности, уход от многообразия открывает путь к деградации и вырождению.

Понятно, что одновариантность мышления, однолинейность, определенность и однозначность действий обеспечивает значительную концентрацию сил и средств на одном направлении. Но если это направление неверное, тупиковое? Тогда все силы тратятся напрасно, и общество разоряется и деградирует.

Безвариантность и упрощение взаимно друг друга обусловливают. Безвариантность для своего обоснования нуждается в упрощении мира, а упрощение порождает безвариантность. Безвариантность, безальтернативность, монизм, однозначность есть лишь способ мышления и действия. Этот способ определяется внутренними установками, исходной мировоззренческой ориентацией, традициями мышления и действия, унаследованными нами от наших предков.

Безвариантность мышления проистекает из примитивных, по сути, представлений – мир прост, наши идеи абсолютно верны и правильны, мы всесильны, захотим, – все переделаем по-своему. Из безвариантности мышления вытекает безвариантность действий, отсутствие сомнений, желаний сопоставлять и сравнивать разное, искать другие пути и способы действия. Жизнь часто играет злую шутку с носителями такой позиции. Первоначальные замыслы не реализуются. Появляется масса непредвиденных побочных результатов, которые часто сводят на нет основной результат.

Жизнь вынуждает искать более гибкие формы мышления, действия, организации и управления. Появляется неоднозначность, множественность курсов действий и представлений. Развивается конкуренция идей, соревнование замыслов и способов их реализации.

Многообразие, многоальтернативность дает потенциальную возможность выбора, поиска, маневра. Многообразие мыслей, духовных конструкций, программ и курсов действий, социальных институтов и систем – естественное отражение бесконечного многообразия нашего мира, свидетельство неосознанного стремления к адекватности, к соответствию с этим миром.

Иногда, когда в обществе устанавливается однообразие мыслей и представлений, когда все вдруг становятся удивительно похожими друг на друга, находить разных становится все труднее. А это уже верный признак вырождения, показатель начинающегося застоя и безмыслия. Когда все одинаково, мысль останавливается, нет никаких споров, все друг с другом во всем вроде бы согласны, никто никогда и ни в чем не сомневается. Всякое движение мысли при этом останавливается. Начинается жизнь в безмыслии.

Утрата многообразия, монополизация, концентрация и централизация - всегда проявление однозначности, определенности и предельной ясности.

Многообразие – однообразие, плюрализм – монизм, централизация – децентрализация – все это противоположные полюсы тенденций развития. Соотношение между этими полюсами всегда диалектическое. В развитом обществе они должны существовать, взаимно дополняя и обогащая друг друга.

Можно представить себе, что плюрализм - это в какой-то степени временное явление, состояние на перепутье, неопределенности, переход от одного монизма к другому. Однако и монизм – явление такого же временного порядка, явление, существующее в период однозначности и определенности, которое всегда будет приходить в противоречие с реалиями развивающейся и меняющейся жизни.

Монизм, однозначность совершенно необходимы в ситуации предельной мобилизации сил и средств, состоянии чаще всего критическом, чрезвычайном. Такое состояние не может быть длительным. Его окончание сопряжено с ситуацией поиска, выбора путей дальнейшего движения. Здесь уже совершенно необходим плюрализм, многообразие, многовариантность и многоальтернативность.

Но и это состояние не может быть для общества вечным. Нельзя постоянно искать и выбирать. В состоянии постоянного выбора ничего нельзя построить, никакой программы нельзя реализовать. Нельзя жить и действовать в постоянном сомнении и неопределенности.

Если путь выбран, цели определены, то нужно строить, нужно действовать. Всякое действие предполагает определенную программу и однозначный проект. Нельзя реализовывать сразу несколько взаимно отрицающих друг друга проектов. Период интенсивного строительства – это определенный этап монизма и однозначности.

Этап конкретного строительства - это этап торжества одного проекта, одной теории, одной концепции. Проект считается успешным, верным, правильным, если он приводит к конкретным и ожидаемым результатам. Успешность работы по проекту может быть достигнута, если от этого проекта в процессе реализации не было принципиальных отклонений в другую сторону.

Если есть множество конкурирующих теорий по одному и тому же вопросу, то тогда никаких реальных результатов получить невозможно. Для практического дела нужно руководствоваться ОДНОЙ теорией! Все, что в мире сделано практически, обязано каким-либо одним конкретным и определенным концепциям, теориям, проектам, замыслам, идеям.

Плюрализм, множественность нужны в определенной творческой ситуации, когда нужно выбирать, сопоставлять разное, искать, спорить, но когда наступает время конкретной работы, нужно все споры отложить в сторону и начать трудиться всем вместе в единстве и согласии. На этапе конкретного большого дела все плюралисты – смутьяны и демагоги.

Ситуация, благодатная для плюрализма, - исследовательская и этап начального проектирования. Исследователю и конструктору нужны альтернативные схемы и представления, нужно искусство работы с альтернативами [2]. Это позволяет на каждом этапе движения мысли, на каждом шаге принятия проектного решения видеть все возможное богатство возможных конструкций и способов действий. Растет глубина понимания ситуации и расширяется свобода действий. При возникновении проектных проблем и трудностей есть потенциальная возможность быстро сориентироваться и найти другую, более подходящую дорогу в движении мысли.

Наша сегодняшняя ситуация – великая смута, брожение умов, сумятица, неразбериха, но основной тон задает одна идея, одна концепция, - идея либерального рынка. Рыночники выступают сейчас именно как тоталитарные монисты, активно и безжалостно подавляя всякие тени сомнений в истинности и эффективности принятого экономического и социального пути. Кругом незримо витает один лозунг: "Рыночному либерализму нет никакой альтернативы!"

Из того, что общество сложно и недостаточно изучено и понято, не следует, что не должно быть единого концептуального языка обсуждения действительности, согласованной схемы представлений и образов. Если в обществе достигается СОГЛАСИЕ, то оно основывается на определенном единстве понимания и оценки. Но это единство мирно и бескровно должно быть "завоевано" в процессе широкой и свободной дискуссии. Должно быть получено, достигнуто, выстрадано и вымучено это всеобщее согласие.

Если такого нет, то в обществе начинается борьба, которая в нашем Отечестве очень часто приводит к взаимному остервенению и уничтожению. В борьбе на взаимное уничтожение уже никакому плюрализму места нет. Все идеологи плюрализма в социальной сфере должны отдавать себе отчет о том, к чему могут привести у нас эти плюралистические игрища.

Неверно упрощенно представлять, что наш российский менталитет в течение многих веков воспитывался только в духе жесткого, воинствующего и фанатичного монизма. Даже за последние годы ушедшей Советской эпохи (с исторической точки зрения 70 лет – это миг) менталитет народа не очень существенно поменялся, для этого нужны многие столетия.

Менталитет нашего народа за столетия борьбы на выживание выработал особо трепетное отношение к единству и согласию. Никто не может забыть, к каким катастрофическим последствиям для России приводили междоусобицы, распри князей и смута в сознании людей.

Поэтому тяга к единству (монизму в философском понимании) – это органический элемент нашей ментальности и не надо приписывать его исключительно Советской власти и коммунистам. Наоборот, именно в Советскую эпоху, когда были разорваны путы религиозного мракобесия, начались постепенные подвижки в общественном сознании, связанные, прежде всего с гигантским рывком в сфере образования и культуры.

Сейчас вообще не очень понятно, как этот очевидный факт может не замечаться современной разгулявшейся в антисоветском раже и захваченной либерально-рыночной истерией интеллигенцией. То, что эта интеллигенция называет "пережитками монизма", есть просто еще оставшаяся в сознании людей тяга к единству и согласию, тяга к целостности и ясности. Если мы безоглядно и безрассудно покончим с этими так называемыми предрассудками, то нас (народа, страны, культуры) не будет вообще, никаких.

Плюрализм как понятие, обозначающее множественность, равное существование разных, свободное взаимодействие независимых, пришло к нам из Западного мира, и оно, поэтому отражает реальность этого мира, который не очень похож на наш. В России это понятие иногда воспринимается как чуждое, непривычное и культуронесообразное.

У нас есть свое понятие, отражающее близкое, но, тем не менее, другое явление, свойственное нашей, Российской жизни - это понятие соборности. [3]. «Нам нужна множественность усилий, знаний и мнений, устремленных к одной цели. Такой разумный плюрализм с оглядкой на других и на «общее дело» испокон веку назывался в России соборностью… В идее соборности нашло выражение органическое единство общего и индивидуального. В собор приходят все вместе, следуя общему ритуалу, но каждый остается самим собой, возносит ко Всевышнему свою личную, персональную молитву. Соборность – это общее, которое включает в себя все богатство особенного и единичного" [3].  По Соловьеву соборность – «интуитивная очевидность, веками воспитанная в народе». Российская соборность - некий реализованный синтез монизма и плюрализма.

Плюрализм без согласия и взаимного понимания порождает на российской почве массу побочных и негативных явлений. Множественность идей разобщает людей, распадается их связь, поскольку пропадает объединяющий стержень монизма, единения, общности на базе единства представлений, мыслей и чувств.

Это в российских условиях само по себе трагедия, но еще ужаснее – в условиях распада связи времен. Распадается связь людей, растет взаимное отчуждение, взаимное непонимание, разобщение. Распад связи людей начинается с распада человеческой Мысли. Единый Дух распадается, размельчается, превращается в несчетное множество интеллектов отдельных людей, которые уже никак не объединяются, не «схватываются» никакой идеей, никаким общим чувством, верой или представлением. Пропадают, изгоняются, дискредитируются связующие людей идеи, объединяющие представления, общие ценности и сплачивающие чувства.

Переход от простого к сложному, от монизма к плюрализму происходит через обобщение. Переход от сложного к простому происходит через снятие сложного путем восхождения к другому, более сложному простому, то есть к такому новому простому, который вбирает, впитывает в себя все предыдущие сложности.

Сложность принимается как данность и неизбежность, а необходимое мышление лишается прежней простоты. Самозатруднение мышления принимается как жизненный принцип и необходимое условие любой работы. Жизнь делается все более беспокойной, напряженной и сложной. Человеческая голова должна быть подготовлена к этой сложности. В неподготовленной голове усложнение вызывает хаос и растерянность.

Еще раз поставим все тот же вопрос о соотношении простого и сложного. Как понимать и перестраивать жизнь - на основе простых или сложных схем? Что приводит к успеху и обеспечивает развитие?

Жизнь изначально сложна и многообразна. Сознание пытается схватить, «поймать» ее схемами, которые проще ее. Но все дело заключается в степени этой простоты, в тенденции развития упрощенчества. Будут ли эти схемы становиться все более простыми или сложными? Будут ли эти схемы все более приближаться к этой жизни (т.е. становиться все более сложными) или все более отдаляться от этой жизни (становиться все более и более простыми).

Между упрощением и усложнением, простотой и сложностью отношения не такие простые. За простотой лозунгов и тезисов может скрываться огромная сложность понятий. Простота может выступать лишь как «свертка» сложного комплекса понятий.

Иногда упрощение и переход в действиях и мыслях к простым истинам может быть только внешней видимостью упрощения, а на деле – диалектической возгонкой, свертыванием, интегрированием сложностей. Ведь большие сложности, которыми и отличается наша жизнь, часто просто не могут в их собственном виде усваиваться людьми прагматическими, на уровне обыденного сознания.

Сложность реальная как бы подразумевается, опускается на 2-ой план, а для сферы конкретного мышления и действия вырабатываются относительно простые схемы и рецепты.

Как идет развитие, через упрощение или усложнение? Не бессмысленна ли сама по себе такая постановка вопроса? Ведь развитие – это всегда качественный скачек, т.е усложнение, а ему естественным образом должно вроде бы соответствовать усложнение мысли и способов ее  организации.

Но разве в сфере мысли идет только усложнение? Разве не возникают здесь гениальные или вымученные десятилетиями переходы к простыми понятным истинам? То, что раньше было сложным и мало понятным, потом становится простым и ясным. Видимо, здесь сложность переходит в другие плоскости, восходит к другим, более высоким горизонтам (снимается) мысли, которые ранее были недосягаемы.

Мысль взбирается наверх, осваивает новые этажи и при этом опирается, как на фундамент, на уже усвоенные, пройденные слои, считавшиеся ранее сложными, но после освоения ставшими простыми. Упрощение мыслительной схемы понятого еще не есть всеобщее упрощение.

Расширяется горизонт охвата для мысли и деятельности, горизонт неизведанного, того, что ранее было вообще вне пределов сознания. К неизведанному нельзя подступать с простыми схемами. Такая позиция обречена на заведомое поражение. Жизнь не прощает такого панибратства. Расплата бывает горькой. Новые сферы действительности требуют новых средств и методов.

Сложные схемы, множественность, альтернативность, плюрализм представлений, мнений, проектов, решений предполагает соревновательность, конкуренцию как форму отбора из многого и разного. Конкуренция и соревновательность - это форма борьбы. Является ли борьба единственным способом поиска истины? Какие формы борьбы конструктивны и какие разрушительны? Чем конкуренция отличается от соревнования?

Единственна ли конкуренция как форма отбора и является ли она наиболее рациональной? Конкуренция всегда сопряжена с множеством издержек, с потерями, с распылением сил, с пустыми и бессмысленными затратами на неэффективные направления. Кроме того, конкуренция несправедлива.

Верх берет хитрость, изворотливость, сила, а не рациональность. Во всякой борьбе часто побеждает самый изощренный лжец. Стихия конкурентной борьбы не вырабатывает, как показывает история, целесообразности и рациональности. В этой стихии трудно пробиться новому (известно, что «дураков всегда большинство»).

Рынок как механизм работает на среднюю массу, поэтому конкуренция иногда приобретает реакционный характер. Обман и грабеж, жульничество и мошенничество – одни из распространенных способов конкурентной борьбы.

В конкурентной борьбе ставка делается не на рациональность, не на общепризнанную производительность, а на обман, грабеж, мистификацию, шулерство и мошенничество. Действуют волчьи законы, поэтому методы конкурентной борьбы не только несправедливы, нерациональны, но и аморальны. В этой борьбе растрачиваются попусту общественные ресурсы и размывается общественная мораль.

Конкуренция - это война [4]. Конкуренция как форма борьбы приводит к победе одного над многими, то есть к уничтожению плюрализма и многообразия. Всякий победитель в борьбе обедняет себя и окружающую жизнь. Эта жизнь становится менее интересной и более унылой.  Плюрализм снова заканчивается скучным и одноликим монизмом.

Мысль опять ищет "золотую середину". Хочется, чтобы были сложность и многообразие и наряду и рядом с ними - однозначность, простота, ясность и определенность. Как соединить несоединимое? Наверное, никак! Пусть будет и то и другое. И пусть одно превращается в другое.

ЛИТЕРАТУРА

1. Баркин Л.М. Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления. «Наука», М., 1978. АН СССР, серия «Из истории мировой культуры».

2. Беляев И.П., Капустян В.М. Процессы и концепты. М.: ТОО "СИМС". 1997.

3. Арсений Гулыга. Литературная газета от 18 января 1989 года, N 3 , стр.5 Статья о Владимире Сергеевиче Соловьеве.

4. Вайцзеккер Э., Ловинс Э.Б., Ловинс Л.Х. Фактор четыре. Новый доклад Римскому клубу. М.: Academia, 2000.